Хромовые сапоги
Шрифт:
– Странно, наши матушки очень дружны и часто кости нам перемывают. Это от его мамы я слышала о тебе!
– Увижусь с прошу с него строго! – пошутил я, но в каждой шутке есть доля шутки. Я действительно решил, что в ближайшее увольнение первым делом побегу к Вовке.
– Как родители?
– Все нормально. Мама в детской поликлинике рядом с домом «под шпилем», папа в краевой больнице. А твои?
Я вкратце рассказал о своих родителях и о своих жизненных
Такого со мной никогда раньше не случалось, я не испытывал еще такого чувства, оно переполняло меня, лезло из меня, словно мамино сдобное тесто из кастрюли. Во-первых, мне было чертовски приятно, что на нас смотрят во все глаза и у многих моих товарищей течет слюна, я физически ощущал их зависть, я гордился еще пока не своей девушкой, но своей знакомой, за которой каждый из ста человек готов был пойти, не раздумывая, на край света. Во-вторых, я сам был рад бежать за ней только лишь по щелчку ее красивых пальцев. Говорят, что есть любовь с первого взгляда. Возможно, по крайней мере я стал в нее верить. Не знаю, можно ли было назвать мое родившееся чувство любовью с первого взгляда или нет, но вот просто любовью – наверное. Тем более, что я же не впервые видел Лору. Скорее были верны строки Пушкина: «Я встретил вас и все былое в отжившем сердце ожило…»
– Я так рад тебя видеть, - твердил я, чувствуя себя глупо и осознавая, что произношу эту фразу уже не первый и даже не второй раз.
– Ты знаешь, я тоже очень рада нашей встречи! – искренне улыбаясь и, может чуточку смеясь надо мной, говорила девушка.
– Можно я как-нибудь зайду за тобой? Сходим куда-нибудь?
– Давай, я не против! Когда вас отпускают?
– У нас по выходным свободный выход, так что в ближайшую субботу зайду!
– Забавно получилось!
– Что? – не понял я.
– Ну, выходные и выход! – рассмеялась она. – А так, конечно, заходи, буду рада!
– Лора! – крикнула, не добежав до нас и остановившись метрах в десяти, девушка, с которой Лора прогуливалась. – Нас зовут!
– Извини! Пока! Заходи!
– она чмокнула меня опять в щеку и побежала с подругой из стадиона.
Тут я заметил, что и наша рота стала вставать со своих мест и спускаться вниз. Видимо предстояло окончательное прохождение всех колонн. Стас и Вадька, правда еще сидели, но мимо них проходили наши красные курсанты. Вадька следил за мной взглядом, а Бобер, я заметил, спускался вниз по ступенькам, обгоняя медленно идущих. Он явно куда-то спешил. Поток стал струиться к выходу со стадиона на площадь. Стас и Вадька влились в эту реку, но перед выходом они остановились в ожидании меня. Но раньше ко мне почти подбежал Бобер.
– Слушай, Принц, а кто это?
– Где? – я сделал вид, что не понял его.
– Ну, кто эта мадам, с которой ты тут прогуливался?
– А! Моя одноклассница…
– Классная одноклассница! – присвистнул он.
– Принц, а что за девушка? – спросил проходящий мимо Строгин.
– Одноклассница…
Когда мы поравнялись с Вадькой и Стасом, то я не услышал от них ни единого вопроса, касающегося меня и Лоры. Они тактично молчали, но до поры до времени.
– Ничего, такая девочка! – уронил Разыграй, курсант из третьего взвода. Он был местным и учился в соседней школе.
– Лора Дзагоева, - пояснил ему я.
– Да ладно?!
– Да!
– Не узнал! – удивился он, хотя я думаю он ее и не знал, но для примазывания к событию дня он притворился, что тоже знаком с такой красавицей.
Я еще долго в течение дня объяснял своим сослуживцам «кто такая девушка, с которой я гулял, откуда я ее знаю и нет ли между нами чего-нибудь такого…».
Мы прошли еще раз по площади, но теперь уже не одни, а в многочисленных колоннах студентов. Покричали в удовольствие, разрывая легкие и тем самым поднимая себе настроение. Помахали правыми руками и в общем хорошо порезвились. Принцип: «если тебя насилуют, то постарайся расслабиться и получить удовольствие» за годы учебы нами был хорошо усвоен. Мы расслабились и порадовались жизни. Во-первых, мы не сидели в скучных кабинетах, нас не пытали преподаватели, выбивая из нас знания некогда вложенные ими же. Во-вторых, мы посмотрели на студенток и некоторые даже встретились со старыми знакомыми, включая, конечно, и меня. А в-третьих, мы были молоды, счастливы и на дворе стояла весна, а она, как известно, пора любви и молодости.
* * *
Первый день мая. Команда «подъем» на удивление желанна и приятна. Настроение лучше некуда. Даже утро новогоднего праздника не радовало так, как в этот день. В коридоре музыка из каптерских колонок, правда все больше бравурная, официальная советская музыка, прослушанная цензорами и допущенная к звучанию в праздник труда. Уже на первом построении мы наряжены в алую спортивную форму и в ней уже идем на завтрак. Младшие курсы с уважением смотрят на нас, словно мы какие-то небожители. Им не терпится стать такими же, как и мы. В девять часов мы выходим за ворота училища и строем идем вниз по улице Ленина к площади Ленина. На улицах города расцветает праздник. Кумачи флагов развиваются на каждом столбе, над дорогой появились растяжки с лозунгами и поздравлениями – «Мир! Труд! Май!». Везде счастливый народ, он тоже спешит к местам сбора своих трудовых коллективов. В руках у людей гвоздики, шары на палочках и просто на нитках, многие несут портреты членов ЦК КПСС, у многих фотографии Михаила Сергеевича, с замазанным родимым пятном, «отретушированные фото приукрашают действительность». Кое-где слышны песни под гармонь или гитару, но в основном музыка льется из колоколов на столбах. За километр до площади мы останавливаемся, уткнувшись в хвост уже сформированной колонны, которая по задумке организаторов должна пройти перед нами. Все идет по плану, как и задумано организаторами. Здесь нам откуда-то сбоку поступает команда «вольно» и наши курсанты достают из потайных мест пачки сигарет, коробки спичек или зажигалки. Мы ждем начала праздника. Над строем клубятся облака табачного дыма.