Хромовые сапоги
Шрифт:
Я курил сигарету за сигаретой, несмотря на то, что за день уже скурил всю пачку. Мимо проходили прохожие по одному и парами, почти все они были тепло одеты, так, как у нас одеваются глубокой осенью. Болоньевые куртки, плащи, как у Алена Делона, многие из них укрывались от сырости под зонтами. Только некоторые, несмотря на дождь гордо шествовали без антидождевого приспособления, волосы у них были мокрыми и по лицам струились маленькие ручейки.
– Привет! – я обернулся и увидел знакомое девичье лицо, но сразу не узнал окликнувшую меня девушку.
–
– Ты к Наташке?
– Да…
– Не узнал меня!
– Нееет… погоди… Лена? Петрова?
– Ага! Узнал!
– Слушай! Я тут уже часа два торчу. Не знаешь, Наташка скоро вернется?
– Не знаю, - Лена пожимает плечами, - но хочешь, я тебя проведу внутрь? Можешь подождать ее там.
– Хочу!
– Тогда подожди здесь! Я скоро! – она вбежала в общежитие, оставив меня опять одного на ступеньках.
Прошло минут пятнадцать прежде чем я вновь увидел Лену, но теперь она была уже не одна. Вместе с ней на крыльце появились еще три девушки. Одна из них была здоровенной, почти на голову выше меня. Она подошла ко мне вплотную и хрипло спросила:
– Какой размер?
– Чего? – не понял я, растерявшись от неожиданности.
– Размер какой?
– Сорок шестой… - чуть ли не заикаясь ответил я.
– Да ноги размер! – рявкнула громила, считающая себя девушкой.
– А! Сорок первый…
– Пойдет!
Верзила сплюнула и ушла. А мы остались вчетвером. Одна из девушек протянула мне женский плащ. Я его взял и стал рассматривать, не понимая для чего она его мне передала.
– Одевай.
– Зачем?!
– Понимаешь, вахтерша просто так тебя не пустит. У нас же женское общежитие и мужчин в него не пускают. Так вот тебе надо переодеться. Вот плащ, сейчас Ольга принесет обувь твоего размера. Вот возьми шарф. Хотя давай я его обмотаю вокруг головы, - она ловко намотала что-то у меня на голове, потом отстранилась и полюбовалась своим творением. Ей явно понравилось. – Так! Теперь ждем обувь. У тебя с собой только эта сумка?
Я кивнул головой. Лена взяла мою сумку и накинула ее лямку себе на плечо. Я не стал сопротивляться, так как знал, что сумка легкая и кроме пары сменного белья, да
– Одевай! – подобие девушки сунула мне туфли в руки.
– А мои кроссовки?
– Давай мне их!
Я развязал шнурки и перебрался из своей удобной обуви в женские туфли.
– Прекрасно! А идти сможешь? – весело спросила Лена, появившаяся уже с пустыми руками.
– Не знаю, не пробовал, - с сомнением ответил я и сделал несколько шагов. Как ни странно, но у меня вышло довольно сносно, я крепко держался на ногах, вернее на маленьких каблучках и мои ноги не подкашивались в движении.
Люди, в такую погоду редко проходящие мимо общежития, с удивлением бросали взоры на нас, недоумевая, что это такое творят молодые студентки. Во мне уже никто не мог признать мужчину. Я преобразился. Окинув себя с головы до ног, я усмехнулся. Даже я в зеркале не узнал бы себя.
Передо мной выросла Лена и, взяв меня за плечи, внимательно оглядела.
– Прекрасно! Готов?
– Наверное…, - я немного волновался.
– О! Да вы трусите!
– Ничего подобного! Идем! – слова Лены меня расхрабрили и я готов был в ту же минуту ринуться вперед и предстать перед строгим взором вахтерши.
Девушки окружили меня с разных сторон, а Лена взяла под руку и что-то щебеча, громко смеясь, ввела меня в фойе общежития. Там, не останавливаясь перед столом вахтерши и не обращая внимания на пристальный взгляд цербера, наша компания прошла на лестничную площадку. Здесь мы немного выдохнули и стали подниматься на третий этаж, причем Лена помогала мне, продолжая держать за руку. Я опирался на нее, чтоб не подвернуть ноги при восхождении.
– Ну, вот и все! – мы остановились перед дверью триста пятой комнаты.
– Да, но Наташка еще не вернулась… - озарило меня.
– Не беда, пойдем ко мне, я живу в триста десятой, и соседка у меня уехала, - как-то многозначно предложила Лена.
Я внимательно посмотрел на нее. Девушки, сопровождающие нас, разошлись, и мы стояли одни перед запертой дверью. Передо мной стояла симпатичная девчонка. И, честное слово, если бы я не бредил Наташей, то не задумываясь замутил бы с ней. Но в голове и в сердце моей существовало место лишь для одной, для той, что сейчас, возможно, брела под дождем, одинокая и такая любимая.