Хромой из Варшавы. Книги 1-15
Шрифт:
Морозини рассказал все, что знал о прошлом Анельки и ее воздыхателя. Уоррен, вновь вернувшийся за свой рабочий стол, внимательно его слушал, постукивая ручкой по папке.
Затем он подвел итог:
— Теперь становится понятным, почему она так плакала и отказалась обвинить его. В этом случае она может быть соучастницей, а возможно, и подстрекательницей. Такого обвинения более чем достаточно. Ей вменяют в вину «отравление своего мужа или пособничество отравлению».
— Я надеюсь, в ходе расследования выяснится, что она невиновна. Однако как случилось, что на предварительном « судебном заседании ее адвокат не
— Тут ей, признаюсь, не повезло. Защищал ее новичок, полный профан, который только и думал, что о своем парике да складках на мантии. По его милости за ней захлопнулись двери Брикстона.
— Но такой человек, как Эрик Фэррэлс, без сомнения, имел своего адвоката?
— Безусловно, но сэр Джефри Харден, адвокат Фэррэлса, сейчас охотится на тигров у какого-то магараджи в Индии.
Для защиты был приглашен один из его стажеров, у которого, как мне показалось, есть связи, но полностью отсутствуют способности. Когда вы увидитесь с леди Фэррэлс, посоветуйте ей нанять другого адвоката. С этим — веревка ей обеспечена.
— А когда я увижусь с ней? Должен ли я понимать ваши слова так, что вы даете мне разрешение на свидание?
— Даю. Завтра вы сможете отправиться к ней в тюрьму.
Вот вам пропуск, — прибавил Уоррен и протянул Альдо листок бумаги, на котором написал несколько строк. — Надеюсь, узнав что-нибудь хоть мало-мальски важное, вы не преминете сообщить нам об этом.
— Обещаю. Единственное, чего я хочу, это помочь леди Фэррэлс, поскольку уверен в ее невиновности… Кстати, в этой связи я хочу попросить у вас совета.
— Да, я слушаю?
— В отсутствие сэра Джефри Хардена, кому бы вы доверили защиту человека… дорогого вам?
Морозини впервые услышал смех птеродактиля. Откровенный звучный смех, который делал этого человека почти симпатичным.
— Я не уверен, что не нарушаю своих полномочий, подыскивая серьезного соперника королевскому прокурору, однако полагаю, я обратился бы к сэру Десмонду Сент-Элбенсу. Он хитер как лиса, зол как черт, а процедуру и законы знает как никто другой. Его желчные филиппики воздействуют на присяжных куда эффективней, чем любые прочувствованные речи, бьющие на жалость. Если кто и способен потрясти суд, то только он. При этом услуги его чрезвычайно дороги, несомненно, потому, что сам он очень богат. Но, полагаю, у вдовы сэра Эрика найдутся средства, чтобы оплатить его услуги. А знаете, чем юнец-адвокат обеспечил своей клиентке пребывание в Брикстоне? Тем, что в заключительной части своей речи заявил, что она готова дать любой залог, чтобы остаться на свободе. Судья, исходя из этих слов, решил, что она сбежит первым же пароходом.
— Я немного знаком с сэром Десмондом, — вздохнул Морозини, вспомнив, какое неприятное впечатление осталось у него об этом человеке. — На днях я присутствовал на похоронах его дяди, лорда Килренена, титул которого унаследовал сэр Десмонд.
— И титул, и — что его особенно порадовало — состояние. Как у любого коллекционера, у него большие траты.
А кстати, о коллекциях. Я же вас уже видел, и совсем недавно. Вы были у магазина несчастного Хэррисона?
У этого человека располагающий взгляд — подумал Альдо. И хотя в вопросе угадывалась некоторая подозрительность, он склонен был отнести ее на счет издержек профессии и решил, что ничем не рискует, ответив на поставленный
— Я не думал, что вы меня заметили, — сказал он с улыбкой. — Я в самом деле приходил к мистеру Хэррисону вместе со своим другом, французским археологом, который так же, как и я, питает интерес к старинным камням. Я считаюсь экспертом в этой области. Мы хотели посмотреть на знаменитый алмаз до того, как его отвезут в зал аукциона. К несчастью, когда мы пришли, преступление уже совершилось, и мы смешались с толпой зевак, надеясь узнать, что же произошло. Не скрою, что я сгораю от нетерпения и хотел бы в свою очередь задать вам несколько вопросов.
— Вы намеревались присутствовать на аукционе?
— Конечно… и даже, возможно, принять участие в торгах.
— Черт побери! Вы что же, так баснословно богаты? — усмехнулся Уоррен.
— Скажем, я в меру богат, но у меня есть несколько клиентов, располагающих достаточным состоянием, чтобы заплатить значительную сумму за подобную ценность.
— Раз вы занимаетесь камнями, для вас, очевидно, не секрет, что есть мнение, будто этот алмаз поддельный. Газеты получают множество писем…
— Именно поэтому я и хотел осмотреть его самолично, — сказал Морозини. — Впрочем, это чистое любопытство. Я уже составил свое мнение, которое к тому же подтверждает безупречная репутация мистера Хэррисона: ювелир его уровня не мог ошибиться, приняв подделку за подлинник, — прибавил он с невинным видом.
Альдо испытывал извращенное удовольствие, ручаясь начальнику полиции за подлинность камня, о котором точно знал, что тот поддельный. Начальник же полиции, похоже, поддался очарованию темно-зеленой папки и с рассеянной улыбкой нежно поглаживал ее.
— Впрочем, я нисколько не сомневался в подлинности алмаза, — сказал он внезапно смягчившимся голосом. — Да и убийцы тоже. Я не оставляю надежды, что сумею схватить их в самый короткий срок и аукцион все-таки состоится. Убийство совершили выходцы из Азии, многих из них мы знаем.
Уже отдан приказ о том, что ни один «желтый» не покинет Англию вплоть до нового распоряжения.
— Вы прибегли к крутой мере.
— Почему бы и нет, раз мне даны все полномочия. Сам король изъявил желание, чтобы с этим делом было покончено как можно быстрее. Ведь речь идет о драгоценности, которая в XV веке способствовала возвышению короны!
— От всей души желаю вам удачи! Но расскажите, как Произошло несчастье? Убийцы вломились в магазин?
Гордон Уоррен наконец решился оставить папку, предварительно ободряюще похлопав по ней ладонью.
— Несчастное стечение обстоятельств, — вздохнул он. — Этим утром Хэррисон должен был принять старую леди Бэкингем, которая попросила его о возможности приватно посмотреть старинный алмаз, принадлежавший когда-то ее предку, прославленному герцогу Бэкингемскому, чья любовь к французской королеве могла бы нам стоить еще одной войны, если бы не кинжал Фельтона. Дама эта очень стара, ведет уединенный образ жизни, никого не принимает и живет в окружении своих слуг столь же почтенного возраста. Отказать ей было невозможно, и Хэррисон в ответ на ее просьбу передал, что с готовностью примет ее. В то время как она любовалась алмазом, выставленным в специальной витрине, ворвались двое в масках и с оружием. Они выставили старую даму за дверь, убили Хэррисона и скрылись со своей добычей.