Хроника № 13 (сборник)
Шрифт:
ВЕРА ПАВЛОВНА. Но ты-то не будешь клей болтать?
ТЕТЯ КОТЯ. Я что, чокнутая?
ВЕРА ПАВЛОВНА. Ну и будь спокойна, жди. (Идет к двери, оборачивается.) Предупреждаю всех: начальство указало в ее смысле (кивает на Инну), чтобы никаких неприятностей. Про нее газеты писали и телевизор показывал, лишний шум ни к чему.
МАНАЙЛОВА. Ладно, убьем не сразу, помучаем.
ВЕРА ПАВЛОВНА. Повторяю: не будет нормы, не будет отбоя. Ясно?
Она
ИННА. Будем знакомиться? Меня зовут Инна.
ВЕРОНИКА. Молчи, уродка. Лучше молчи, не раздражай!
ИННА. И почему же я уродка, интересно? …Вы, наверно, слышали о нашей акции?
ВЕРОНИКА (привстает). Акция? Это ты называешь – акция?
ТЕТЯ КОТЯ. Вероника, сядь!
ВЕРОНИКА (садится). Акция! Главное, ее как принцессу сюда привели! Ах, блин, не дышите в ее сторону, громко не сморкайтесь!
ИННА. Это абсолютно не так. Я не собираюсь ничем выделяться, я знала, на что иду, я не требую для себя особых условий, просто закон существует везде, и я удивляюсь, почему вы не протестуете? Работать в камерах – абсолютно противозаконно.
МАНАЙЛОВА. Ладно, хватит смешить! Ты говоришь – закон. А сама как себя ведешь?
ИННА. А что?
МАНАЙЛОВА. А то. Без спросу кровать заняла.
ИННА. Но она же свободная.
МАНАЙЛОВА (встает). А может, я на ней хотела устроиться?
ИННА. Пожалуйста.
МАНАЙЛОВА. Нет, ты теперь послушай сперва. Есть законы писанные, есть неписанные, это тебе в детсаде объясняли?
ИННА. Понимаю: социальный протокол, обычаи…
МАНАЙЛОВА. Вот-вот, протокол! По протоколу тебе надо представиться по полной и спросить разрешения войти. Пошла к двери!
ИННА. Вы не кричите, пожалуйста. Это у вас прописка называется? Будете полотенце под ноги бросать?
ВЕРОНИКА. Начитанная!
МАНАЙЛОВА. Какое на хрен полотенце? Ты, когда входишь к людям в жилую квартиру, ты здороваешься? Обувь сымаешь? Или, сэка, прешься и сразу на хозяйскую постель в обуви?
ИННА. Я поняла. Хорошо. Будем считать это элементом игры. Вам же, наверно, скучно здесь, вот вы и…
ВЕРОНИКА. Скучно нам было до тебя!
МАНАЙЛОВА. Идешь к двери, сказано!
Инна пожимает плечами, идет к двери.
ИННА (улыбается). Здравствуйте! Меня зовут Инна Ильинична Горецкая, двадцать один год, студентка, то есть теперь бывшая студентка МГУ, рост (актриса
МАНАЙЛОВА. Снимай.
ИННА. Вы серьезно? Тут пол холодный.
МАНАЙЛОВА. Неважно. Я тут староста и бригадир, поэтому будешь делать, что я скажу.
ИННА. Я пиелонефритом болела, у меня почки проблемные.
ВЕРОНИКА. Голова у тебя проблемная!
ТЕТЯ КОТЯ. Такая молодая – и уже? Я вот тоже. Чем лечилась? А Инна это у тебя полное имя или Инесса? Инна – иная, чужая. Нехорошее имя.
ИННА. Ошибаетесь. Это древнегерманское, греческое или старорусское имя, означает…
ВЕРОНИКА. Старорусское, ага!
ИННА. Есть сомнения? Означает бурный поток.
МАНАЙЛОВА. В унитазе тоже бурный поток.
ИННА. Кстати, а где он? То есть – туалет.
МАНАЙЛОВА. По коридору прямо и налево, выводят раз в день рожу умыть.
ИННА. А если…
ВЕРОНИКА. Насчет если – вон ведро в углу.
ИННА. И вы это терпите?
ВЕРОНИКА (дурашливо). Ой, в самом деле, неужели мы это терпим? Какой ужас, какие мы нехорошие!
ИННА. А почему, интересно, вы не хотите со мной нормально разговаривать? Я вас чем-то обидела?
Тут воет сирена. Свет гаснет. Вспыхивают прожектора, шарят везде, направляются на зрителей, слепя их.
Потом в тишине и темноте слышится голос Тети Коти.
ТЕТЯ КОТЯ. После пожара замучили: проверяют, просвечивают, ищут чего-то…
Появляется свет. Инна сидит за столом в ряд с другими. Она теперь выполняет последнюю операцию: прибивает флажок к древку. Работа простая, но у нее получается не очень хорошо.
МАНАЙЛОВА. Тормозишь, подруга! И считай вслух.
ИННА. Я не собьюсь, я уме двухзначные числа перемножаю.
МАНАЙЛОВА. Правда? Семью восемь?
ИННА. Пятьдесят шесть, но это однозначные.
ВЕРОНИКА. Триста сорок четыре на восемьсот двадцать два!
ИННА. А это трехзначные.
ВЕРОНИКА. Ну и не хвались тогда.
МАНАЙЛОВА. Считай вслух, а то, может, ты прибавляешь?
ИННА. Триста сорок пять… Триста сорок шесть… Триста сорок семь…
Вой сирены. Затемнение. Прожектора. Свет.
ИННА. Четыреста семнадцать… Четыреста восемнадцать…