Хроника Акаши

Лёвенштейн Карола

Должна признаться, мне было интересно, почему Сесилия никогда не разговаривает и постоянно живёт как тень рядом с Дульсей.

– Дульса, будь умничкой и купи мне быстренько в магазине на углу с десяток живчиков, - внезапно попросила Элеонора.
– Я сегодня ещё не выходила из дома, у меня опять болит поясница.

Дульса удивлённо посмотрела на Элеанору, потом неохотно встала.

– Сейчас вернусь, займёт всего пять минут, - сказала она и кивнула мне, потом исчезла в двери.

Я чувствовала себя странно, наедине

с бабушкой Дульсы, которая всё ещё пристально меня разглядывала. В одно мгновение ее взгляд изменился. Она посмотрела на меня своими мутными глазами.

– Очень мило, что ты зашла на кофе, Жоржетта, - сказала она, радостно улыбаясь.

У меня перехватило дыхание. Она что, приняла меня за мою бабушку? Неужели они когда-то были подругами? Видимо, да. И что мне теперь делать? Я медленно кивнула, судорожно соображая, как мне вести себя с Элеонорой Донна. В отличие от бабушки, я не годилась для медицинских профессий. Я могла ухаживать за драконами, но не за пожилыми дамами, страдающими слабоумием.

– Парэлсус недавно был у меня. Знаешь, у него были новости, которые он хотел с кем-нибудь обсудить?

– Парэлсус?
– вырвалось у меня.

Он снова вернулся или эта информация являлась плодом бурной фантазии Элеоноры?

– Да, Жоржетта.
– Она улыбнулась и подлила мне кофе.

– И чего он хотел?
– осторожно спросила я, потому что не могла сдержать любопытства.

Меня охватило неприятное чувство, что я делаю что-то запрещённое.

– Так, то да сё. Не знаю, хочешь ли ты действительно это знать.

Элеанора подняла взгляд и почти по-детски замахала руками туда-сюда. Она заставляла меня нервничать.

– Прямо сейчас я хочу знать только одно, где находится хроника Акаши, - выдавила я.

Что я делаю? Что говорю? Я испуганно прижала руку ко рту. Боже мой, что скажет Дульса, если заметит, какими вопросами я докучаю её бабушку.

К моему удивлению Элеанора не удивилось странному вопросу, который я задала, что я с интересом приняла к сведению. Если они дружили с бабушкой, то возможно знает что-то о хронике. Что-то, что знает моя бабушка, но не хочет рассказывать. Кровь ударила мне в голову, когда я осознала масштаб этой возможности.

Я дружелюбно улыбнулась.

– Можешь спокойно мне об этом рассказать, Элеанора!
– попросила я вслух.

Нужно заглушить совесть, прежде чем она заставит меня одуматься. Внезапно вся фигура Элеаноры встрепенулась. Слова полились из неё, как будто я нажала на выключатель.

– Магическая элита хранит некоторые магические предметы, которые гарантируют им сохранение власти. Хроника Акаши - одна из них. Очень могущественная книга, объединяющая в себе все знания мира.

Она дружелюбно на меня посмотрела, как будто говорила о рецепте для торта, но мне внезапно стало ясно, что то, что она рассказывает, должно быть одна из самых больших государственных тайн Объединённого Магического Союза.

–

Я узнала об этом от Алке Бальтазар, у которой работала.

Я кивнула, должно быть она служила матери сенатора уже несколько десятилетий назад

– Но Алке больше не предсказывает, кто может стать магической парой, ты это знала?

– Нет!
– сказала я, фальшиво удивившись, как будто слышу об этом в первый раз.
– Почему?

Элеанора хитро улыбнулась.

– Алке потеряла свой источник информации.

Я удивлённо на неё посмотрела.

– Её источником информации была дочь Алке, - сказала она заговорщицким тоном.

Я навострила уши, когда та продолжила.

– Она была посвящена святому храму, и в этом храме находится хроника Акаши. Патриции используют хронику, чтобы укрепить свою власть.

Я с сомнением смотрела на Элеанору.

– Ах Жоржетта, ты всё ещё веришь в то, что люди добровольно живут в этой системе.

– Да, - ответила я как можно спокойнее.

– Ты ошибаешься, потому что три четверти магического населения не позволили бы добровольно навязать себе господство высшей элиты, если даже у людей, в чьей стране они живут, есть больше либеральных прав, чем у простого мага.

От волнения щёки Элеаноры покраснели и теперь она внезапно стала сильно похожа на Дульсу и Сесилию.

– Да, я так думаю, - осторожно ответила я, пытаясь подражать спокойной манере моей бабушки.
– Чтобы плебеи вели себя спокойно, им позволяют посещать бесплатные соревнования драконов и платят хорошую зарплату.

– Не все плебеи позволяют заткнуть себе рот комфортной жизнью. Этого недостаточно. Есть многие, кто хочет больше свободы и те, кто понимает систему и ставят её под вопрос. И таких, господа сенаторы опасаются, потому что они те, кто подстрекает других и втягивает в борьбу.

– Парэлсус знает об этом больше?
– спросила я.

– Парэлсус?

Элеанора удивлённо на меня посмотрела, один момент я опасалась, что она вот-вот очнётся из своего затуманенного состояния. Я задержала дыхание от испуга и переплела пальцы, сложив руки на коленях, как иногда делает моя бабушка. К моему облегчению, её взгляд остался мутным и она продолжила.

– Он пытается своим способом подорвать власть патрициев, - сказала она улыбаясь.
– Если хочешь знать больше, спроси его сама.

– Я спрошу, Элеанора.

Я похлопала её по руке.

– Что там ещё насчёт хроники Акаши?
– спросила я теперь более настоятельно.

Дульса вернётся в любой момент, и с нашим деликатным разговором будет покончено. Моя совесть тоже царапалась в тюремную дверь, и сразу же завладеет мной, как только я выйду из дома Элеаноры.

– Ах да, книга, коротая всё знает. С помощью неё можно наконец выяснить, как исцелить болезни, но к сожалению, только на теории. Потому что хронике Акаши нельзя никому задавать вопросы.