Хроника достославных событий, кои произошли при завоевании Гвинеи по приказу инфанта дона Энрики
Шрифт:
Он сказал Антану Гонсалвишу, что там поблизости находился одни рыцарь, коего звали Ахуди Мейман (Ahude Meymam), и что он желал произвести с ними некую торговлю гвинейцами, коих вез пленными; чему Антан Гонсалвиш был весьма рад и высадил [на берег] Жуана Фернандиша, каковой в короткий промежуток [времени] устроил так, что туда пришло великое число тех людей.
И, договорившись о заложниках, получил Антан Гонсалвиш под залог двух мавров; и он, со своей стороны, дал двух других человек из тех, что вез с собою.
Сии двое, что таким образом были даны со стороны Антана Гонсалвиша, на то время что совершался выкуп, были отведены в шатры мавров, где было весьма большое число мавританок, и, к тому же, из лучших в той земле. И случилось так, что мавры затеяли ссору друг с другом, по каковой причине ушли из шатров, удалившись из лагеря на добрый промежуток [времени].
И, видя, что другие [280] в большей мере обуреваемы были поселившимся в них страхом (ибо думали, что ссора тех мавров была затеяна предусмотрительно, главным образом для того, чтобы причинить им вред), мавританки, при всем том упорствуя в срамном своем намерении, подавали им знаки великой безопасности, моля их, как о том можно было судить по их жестам, чтобы они исполнили то, чего они [женщины] желали. Однако было ли то свершено путем обмана, или же дурная сама по себе природа принудила их [к тому], то останется делом каждого определить так, как ему лучше представляется.
280
Прим. перев. Т.е. португальцы. Этим словом автор обычно пользуется для обозначения одной из двух групп персонажей, действующих в данном эпизоде повествования.
Великое доверие выказали мавры при свершении той торговли, ибо, обсуждая свои дела, многие без страха шли на корабли, ведя с собою жен, каковые прежде всего желали видеть ту новизну.
Рыцарь [Ахуди Мейман] завершил свою торговлю, получив некоторые вещи, что более всего ему пришлись по вкусу из тех, что нашими были ему представлены, хотя и были они малы и невеликой цены; за каковые он оставил девятерых негров и немного золотого песка [281] .
И по завершении сей торговли один эшкудейру, проживавший на острове Мадейра, просил Антана Гонсалвиша чтобы тот сделал его рыцарем, — как мне думается, потому, что он был человеком преклонного возраста и имел некое знатное происхождение; и, будучи обеспечен тем, что ему подобало, он пожелал забрать почетный титул с собой в могилу. Звался же сей [эшкудейру] Фернан Тавариш, а место то с той поры и впредь получило название мыс Выкупа (Cabo do Resgate) [282] .
281
Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). Это была первая партия драгоценного металла, привезенная домой в Португалию из негритянской земли Гвинеи. Тот же Антан Гонсалвиш еще в 1441 году привез первый золотой песок из Сахары или с побережья Азанеге (см. гл. XVI этой хроники). Относительно значения этих золотых образцов для развития европейского исследовательского движения см. Предисловие к т. II.
282
Прим. виконта ди Сантарена (1841). Этот мыс отмечен на уже упомянутых рукописных картах под тем же названием. Между тем, на одной большой португальской рукописной карте из Парижской королевской библиотеки, выполненной на пергаменте, читаем: P. (Porto) do Resgate.
Это название было дано в таком виде Антаном Гонсалвишем и отмечено затем на всех гидрогеографических португальских картах, элементы которых послужили для географической номенклатуры карт всех народов Европы.
Прим. Ч. Р. Бизли и Э. Престэйджа (1899). В этом абзаце мы можем отметить аллюзию на португальскую колонизацию Мадейры в истории Фернана Тавариша (см. Предисловие к т. II).
Весьма по душе было бы мне поговорить здесь немного, в сей главе, о вещах, что Жуан Фернандиш увидел и узнал в той земле; однако необходимо, чтобы я довел деяние сих трех каравелл до конца, и затем, найдя время, я поведаю вам обо
Когда мавры отбыли оттуда, а каравеллы последовали далее, люди, их оснащавшие, увидели близ берега около двухсот верблюдов с некоторыми маврами, что следовали за ними. И поскольку, как им представилось, те были весьма близко, они быстро двинулись на них; мавры же, чувствуя, что были теснимы другими [нашими], вскочили с легкостью на верблюдов и скрылись верхом на них. Однако верблюдов было больше, нежели людей, по каковой причине там остались некоторые [верблюды], из коих наши убили сорок, прочие же, бежав, скрылись.
Следуя так дальше, каравеллы прибыли в окрестности острова Тидер, где, как мы уже сказали, имеется много мавров; и поскольку они увидели подле берега, где находились, некие дома, то, желая узнать, найдут ли там что-нибудь, высадились на землю.
И видя, что все вокруг было пустынно, они захотели пройти еще вперед, где увидели двух мавров, шедших им навстречу; и наши, возжаждав их захватить, двинулись на них. Но Антан Гонсалвиш, предупрежденный насчет их уловок, узнал по их виду (contenenca), что то делалось ради какой-то засады, ибо подобная уверенность у двоих людей против стольких, как мог прознать всякий рассудительный человек, служила тому, чтобы ввести их в обман.
— Пройдите некоторое расстояние по сей земле, — молвил Антан Гонсалвиш двоим из тех [своих людей], показывая им, до какого места они должны были пройти, — и вы узрите притворство этих собак!
И так же, как христиане двигались со стороны берега, так же шли против них мавры. И, находясь близко, они метнули свои азагаи, и христиане, побежав следом за ними (despos eles), вернулись к тому месту, что прежде было для них ограничено [Антаном Гонсалвишем]. И когда наши все вместе стали возвращаться к кораблям, засада была раскрыта; каковые [мавры из засады] весьма скоро вышли на берег, таким образом, что коли наши не оказались бы столь быстры и не вернулись, то не смогли бы оттуда выбраться без весьма великого урона, ибо мавры, хорошо ощущая свое преимущество, заходили в воду насколько могли, и если бы не держали их на удалении с помощью арбалетов, то они бы прошли бы еще дальше, хотя бы и вплавь, чтобы исполнить свое желание и причинить урон нашим.
ГЛАВА XXXVI.
Как они взяли мавров на Белом мысе.
— Возвратимся, — сказал Антан Гонсалвиш, — на Белый мыс; ибо я слышал, что со стороны против солнца (descontra o sol) есть одна деревня, где нам удастся найти каких-нибудь людей, из коих мы сможем составить добычу, если нападем на нее внезапно.
Все сказали, что то был добрый совет, так что пусть будет сей же час претворен в дело; для коего [дела] были выделены тридцать пять человек, наиболее пригодных из тех, что для сего нашлись; каковые, высадившись на землю, отправились в деревню тотчас с наступлением ночи, однако не нашли в ней ничего.
— Добро будет, — молвили некоторые из тех [людей], — коли мы вернемся в лодки и будет грести столько, сколько сможем, вдоль земли, пока не узрим рассвет; каковой же увидев, сей же час высадимся, чтобы захватить этих мавров при пересечении мыса, ибо они будут принуждены идти вдоль оного мыса до тех пор, пока не укроются в глуби (sertao); и поскольку они ведут с собою женщин и детей, они будут принуждены отдохнуть часть ночи. И хотя они ходят постоянно, все равно не смогут пройти столько, чтобы нам не удалось выйти им наперерез.
На каковом совете они все пришли к согласию; и, пока они гребли всю ночь безо всякого отдыха (ибо в подобных местах и в такое время лень есть главнейшая причина поражения), ночь подошла к концу.
С приходом дневного света высадились двадцать восемь из тех [людей], ибо прочие остались на страже у лодок. Бывшие же на земле шли до тех пор, пока не достигли высокого места, откуда, как они ощутили, могли хорошо осмотреться во все стороны. И, прикрывая свой взор наилучшим образом, каким могли, от начинавшего восходить солнца, они увидели, как им навстречу идут мавры и мавританки со своими сыновьями и дочерями, коих всех было, согласно их подсчету (esmo), семьдесят или восемьдесят. И без иных разговоров и совещаний они врезались меж них, выкликая обычные свои призывы (apelidos), scilicet «Святой Георгий!», «Португалия!»; каковых [наших] появлением мавры оказались столь смятены, что большинство их сочло своим спасением бегство, лишь семеро или восьмеро было тех, кто приготовился защищаться, из коих тотчас же после первого удара пало мертвыми трое или четверо.