Хроника двойного контракта
Шрифт:
— Что?! Шкурко убили?! — У тренера «Форт-Норда» глаза вылезли из орбит, обнажив на белках красные, «пивные» прожилки.
— Андрей Борисович, скажи честно, кто руководит клубом? Не тренирует, а руководит?
Якушев поднял со стола свою кружку и утопил в пиве повисшие от расстройства отставки усы.
— Ты сам знаешь, Витя, спорт — это деньги. К сожалению… Сейчас выгодно вкладывать бабки в футбол, баскетбол…
— Лапту, — подсказал я.
— При чем здесь лапта?
— А при чем здесь — баскетбол? Я тебя спросил: кто руководит «Форт-Нордом»?
Якушев
Я разозлился.
— Какие вы все молчаливые, а?! Как хорошо вы умеете хранить чужие тайны! Одного выкидывают с работы, другую ставят без ее согласия на его место, а заодно и убивают ее мужа! Чё, так и будешь до самой смерти пить пиво, пока, может быть, опять не позовут?
— Не ори, я не глухой. Не знаю я, кто руководит клубом. Не знаю — кто конкретно. Денег в казне города нет. Не до футбола… Спонсоры ездят на джипах…
— И на белых «Тойотах»?
Якушев без удивления посмотрел на мой подбородок. У него всегда была такая дурацкая привычка — смотреть не в глаза, а на подбородок собеседника.
— Есть такая. Но белая «Корона» не у спонсора, а у «нуждающегося». На ней ездит мой защитник — Олег Корсун.
— Синий костюм «найки»?
— Вся команда одета в «найки». У нас договор…
— А кто у тебя носит черный джинсовый костюм?
Бывший тренер «Форт-Норда» задумался. Подождав, я решил помочь:
— Светленький такой. С меня ростом. Возможно, не любит политиков.
— Когда разговаривает — немного заикается? — обрадовался догадке Якушев.
— Извини, у нас времени поговорить не было. Он куда-то торопился…
— Это, наверное, Алик Агалаков.
Хоть что-то…
— Ты знал Шкурко-депутата?
— Я знал Шкурко-консула лучше, чем депутата…
— То есть?.. — Не понял я.
— Он помогал оформлять визы, когда я возил малышей на детский чемпионат в Германию. И даже выполнял кое-какие его просьбы.
— Например?
— Например?.. — повторил Якушев и задумался. — Ну, например, перевез в багаже команды две картины…
Меня словно обожгло…
— …нас тогда и не проверяли. Он по-простецки так попросил… Отвези, говорит, по этому адресу. Я отвез. Все…
— Что за картины были?
— А я откуда знаю?! Маленькие такие… Они в бумагу были завернуты. Шкурко тогда сказал, что, мол, по почте долго идти будет — Адрес помнишь?
— Какой адрес?
— Куда картины отвозил?
— Название улицы не помню, но визуально показать смогу.
Я встал со стула, взял со стола «Панасоник» — замену барановскому «Пионеру».
— Андрей Борисович, я часов в десять вечера заеду, и ты покажешь мне место, куда возил шкурковские картины. Кстати, кто у тебя их принимал по этому адресу?
— Мужик какой-то. С акцентом говорил.
— Немецким?
— Я тебе что — полиглот? Говорю же — с акцентом. То есть не на чистом русском.
— Ладно, ясно…
Выйдя из подъезда, я понял, что мои неприятности начались. В пятидесяти метрах от подъезда стояла белая «Тойота», так опостылевшая мне за сегодняшний день. «Копейку»
К своей машине я не пойду, потому что больше мне меняться не с кем. Если команда «Форт-Норда» будет следить еще и за передвижениями барановских «Жигулей», то скоро мне придется, спасаясь от «хвостов», ездить на трамвае. Следуя по улице, я краем глаза заметил, как «Тойота» двинулась в мою сторону. Сознательно не сворачивая за дом, я прошел перекресток и услышал, как иномарка добавила обороты. Та-а-ак… В такие минуты сожалеешь, что ты не имеешь лицензии и соответственно оружия…
Секунд через пять машина поравняется со мной…
Не знаю, каким чудом я услышал, как на двери «Тойоты» заныл стеклоподъемник. В данном случае — стеклоопуститель…
Согнувшись пополам, я резко откинулся в сторону и тут же услышал выстрел. Пуля вонзилась в стену дома, выломив из него с килограмм бетона. Одновременно со вторым выстрелом я почувствовал легкий ожог на плече. Понимая, что третьего выстрела могу и не услышать, я бросился в подъезд. Сукины дети, был бы у меня сейчас мой «Макаров», мы бы с вами поиграли в войнушку!..
В щель двери я увидел, как знакомый мне Алик Агалаков, заика и законченный козел, целится в дверь, очевидно, полагая, что в данный момент я стою, прижавшись к ней спиной. Три выстрела вышибли из двери щепки, которыми легко можно было насмерть заколоть слона. Судя по звуку выстрелов и калибру, Алик стрелял из армейского кольта калибром 11,43 миллиметра. Неудивительно, что депутат Шкурко после трех таких же выстрелов потерял свое лицо в полном смысле этого слова…
Подождав, когда мимо меня пролетит очередная, третья по счету щепка, я издал вопль Маугли, на которого наступил его друг Хатхи. То есть, мол, мне очень больно, но скоро и это пройдет…
Алик секунду думал, насколько мой вопль соответствует нанесенному мне ущербу, и, очевидно, уловив несоответствие, двинулся к двери подъезда, поглядывая по сторонам.
Хорошие нервы у парня, хорошие. Настоящий спортсмен.
Я уже стал прикидывать, с какой силой бить ему в голову еще ни разу не звучавшим «Панасоником», как где-то неподалеку раздался звук сирены. Не знаю, что там ехало — амбулатория на колесах, пожарные или ГАИ, но Алик повернулся и засеменил к «Тойоте». Он еще не успел захлопнуть за собой дверь, как иномарка резко рванула с места.
Следом вышел и я.
Усаживаясь за руль «потерпевшей», я бросил магнитолу на сиденье рядом и крепко задумался. Было над чем подумать. Если меня никто не подставлял, тогда зачем кому-то желать моей смерти? Зачем за мной следить? Ладно, пора ехать к Барану. От него попозже позвоню Якушеву и назначу встречу.
Положив руку на рычаг переключения передач, я понял, что теперь, выжив после выстрелов киллера, я буду убит артистом ТЮЗа. С рычага исчезла гордость Баранова — набалдашник из красного дерева с золотой эмблемой «ВАЗа»…