Хроника гениального сыщика
Шрифт:
– Где моя скрипка? Отдайте!
С ненавистью глянул на нас с сыщиком:
– Я не позволю над собой так издеваться.
– Шерлок, – отреагировал Рябов, – донт ворри. Найдем.
– Научитесь играть на балалайке, – предложил я.
– Друзья, – прошептал Холмс, всхлипывая, – если вы не отыщите скрипку, случится ужасное…
– То есть?
– Придется искать самому.
– Этого не допустим, – Рябов заиграл желваками. – Накрывайтесь шотландским пледом и дремлите себе у камина. Не пройдут
– Всего двадцать четыре часа на поиски?! – возопил я у выхода. – Зачем же, Рябов, вы сами загоняете нас в угол?
Сыскарь перещелкнул затвор именного браунинга:
– Лимит времени придаст ускорение.
Бобби в массивных полицейских шлемах подозрительно на нас косились. Видимо, наши шотландские конспиративные юбки вызывали у них воспоминания о взрывниках Белфаста.
И тут в уши ударила похоронная музыка.
– Кого хоронят? – на чистейшем английском языке спросил Рябов.
– Русского банкира Березуцкого, – ответил гробовщик.
– Петра Петровича? – изумился я, акушер Кусков.
Гробовщик почтительно наклонил голову.
Рябов толкнул меня:
– Петя, вы помните недавний крах банковского синдиката «Россия-Фигаро»?
– Как же это забыть?
Мы скорбно последовали за глухо заколоченным полированным гробом.
Запашок от него шел на редкость отвратный.
– Но причем здесь скрипка Холмса? – спросил я инспектора.
Рябов лишь поджал обветренные на лондонском ветре губы.
Размах поминок банковского магната П. П. Березуцкого безусловно потряс. Выставлено дюжина бочек ядреного пива «Летучий голландец», пара бочек паюсной икры и дюжина ведерных баклажек квашеной русской капусты.
Гости гудели пчелиным роем.
Сама английская королева, одетая просто, как кухарка, зато с поразительным вкусом, как истинная королева, почтила своим вниманием безвременно почившего финансиста.
– Жаль, Петра Петровича, – тихо произнесла королева, вытирая свой носик кружевным платочком. – Жаль русского медведя!
Уже знакомый нам английский гробовщик робко подсел к нам.
– Я вижу, вы знали покойного? – спросил он.
Рябов кивнул.
– Меня зовут Джон, – продолжал могильщик. – Я, как и вы, шотландец. Только мое ремесло не позволяет мне носить клетчатую юбку. Она весьма легкомысленна. Учитывая современные нравы.
– Прежде всего, выпьем за родную Шотландию! – молодо блеснув глазами, воскликнул я.
– За Шотландию! – инспектор покосился на меня не без изумления.
Мы хлопнули по тройному виски.
– Так вот, о покойнике… – крякнув, продолжил гробовщик. – Вы заметили, что его гроб заколочен наглухо? Помяните мое слово, здесь что-то нечисто! К тому же, от покойника
И тут случилось непредвиденное…
Инспектор схватил могильщика двумя пальцами за сонную артерию.
Гробовщик склонил седую голову на баклажку с русской капустой.
Тут из-за парчовой ширмы раздался шопеновский плач скрипки.
О чем она рыдала?
Не знаю!
Иногда скрипка срывалась в гомерический хохот, потом опять заливалась крокодильими слезами.
Инспектор подскочил к ширме. Отбросил ее.
И что мы увидели за пологом?
Здоровехонького, румяного самого Березуцкого. Со скрипкой, упертой в шею.
Вот так подарочек!
Оказывается, он отнюдь не почил.
Вздох удивления, а потом и законного негодования глухо прокатился по залу.
Английская королева упала в обморок в руки лорда Хранителя Печати. И тот, плюнув на свою заветную Печать, крепко держал королеву, как родное дитятко.
Поминки по магнату оказались скомпрометированы.
Москва встречала нас алмазной изморозью на красных стенах Кремля.
В наручниках Петр Петрович Березуцкий вел себя тихо.
В дальнем углу Александровского парка магнат вынул несколько кирпичей из кремлевской стены и достал солидную пачку пластиковых карточек, припрятанную им от родного народа.
В филиале Сбербанка № 163, Петр Петрович, понукаемый взглядом Рябова, собственноручно заполнял бланки почтовых переводов обворованным вкладчикам «Россия-Фигаро».
Только к вечеру сыщик разомкнул наручники на уже кристально чистых запястьях Петра Петровича.
– Весь ваш карнавал с похоронами ясен, – тихо произнес Рябов. – Однако зачем вы сперли скрипку самого Шерлока Холмса?
Березуцкий заморгал длинными детскими ресницами:
– Бес попутал. Я и играть-то толком не умею. Закончил только один класс музыкальной школы. И не по скрипке, по домре.
– Ах, вот в чем дело! – воскликнул я, акушер второго разряда, Петр Кусков. Хотя решительно ничего не понял.
Дома нас с Рябовым ждала телеграмма «молния» из Альбиона.
«Друзья! – написано было в ней на чистейшем английском. – Разысканная Вами скрипка вернула мне молодость. Я опять хочу распутывать уголовные дела, к вящему посрамлению бездарных чинуш из Скотланд-Ярда. Обнимаю и даже целую. Ваш Шерлок Холмс».
– А бычки, черноморские бычки? – внезапно вспомнил я. – Почему ими так отвратительно пахло на погребении Петра Петровича?
– Бычками Березуцкий в Лондоне приторговывал. Часть товара протухла. Петр Петрович решил одним выстрелом убить сразу двух зайцев. Избавиться от гнилого товара, а своими похоронами провести за нос доверчивых вкладчиков.