Хроника города Эн

Цевелев Денис

– Пожалуйста, мне негде ночевать. Мой брат меня не пустит на порог, потому что я потеряла серёжки бабушки. – не думаю, что ей будет комфортно жить с тем, кто убивает ради того, чтобы принять яд. Не хочу я показывать ей жизнь 'по ту сторону'.

Я уже встал из-за стола и, взяв пакет с остатками еды, направился к выходу.

– Я сделаю всё, что захочешь – ёбаная дура никак не уймётся! Что непонятного в слове 'нет'?! Видимо, она уже в отчаяние, а у меня кончились аргументы. В конце концов, её брат заставлял её сосать каком-то уёбку за дозняк. Думаю, она знает этот мир изнутри.

–

Я тебе отсосу! – девушка вскочила из-за стола. На нас обернулись все люди в баре. Воцарилась гробовая тишина – все ждали развязки. Её глаза были полны слёз. Её отчаянию можно было только посочувствовать. Я… Блядь… Блядь, блядь, блядь! СУКАНАХУЙБЛЯДЬ! Как же… Похуй, будь, что будет!

– Пошли. – я взял её за руку и почти волоком потащил на выход.

– Спасибо тебе! Я сделаю всё, что захочешь! Я хорошо умею это делать, правда! – не унималась Марго. Я вывел её из бара и поставил напротив.

– Закрыли тему оральных утех! – строгим голосом сказал я, тыча пальцем у её лица. – я беру тебя к себе, если ты будешь терпеть всё, что будет происходить в доме, не задавая вопросов. Усекла?

– Д… Да – испуганно промямлила Марго.

– Не бойся, я тебя трогать не буду, – пообещал я, снизив тон. – но и ты меня особо не трогай.

– Хорошо, – Глаза девушки блеснули радостной надеждой.

Ломка подступает, я это чувствую, а значит надо быстрее дуть домой. Я взял Марго за руку и потянул её за собой. Что-то объяснять не было времени – надо было поскорее вернуться домой и вдарить шприц.

Глава 26

Ненавижу автобусы. Да любой общественный транспорт. Куча бабок и дедов, воняя телесно, они начинают вонять, если им не уступишь место. Как же бесят эти старые уроды! Постоянная толкотня.

У меня началась ломка. Застала меня в самый ненужный момент, а эта старая тварь подошла ко мне и начала капать на мозги, чтоб я уступил ей место. Ты уже старуха, так сиди дома! И куда это ей надо ехать в такое время?

– Молодой человек, не могли бы вы уступить мне место? – ДА ОТЪЕБИСЬ ТЫ! НЕ ВИДИШЬ, ЧТО МНЕ ПЛОХО?!

Я даже ничего ей сказать не могу – каждая мысль даётся мне болью в голове; уж страшно подумать, что будет, если я ей начну что-нибудь говорить.

– Парень, может, ты встанешь? – Ещё один подсирала. Если тебе так нравится уступать место, может, уступишь своё? Ты выглядишь моложе этой бабки, так почему же ты всё ещё сидишь?

Мой скелет будто хочет выйти из заточения плоти. Все мышцы сводит судорога.

– Извините, но ему очень плохо, он не может уступить вам место – вступилась за меня Марго.

– Да что же это такое?! Уже даже бабушке место не могут уступить! – спасибо, Марго. А ты, оказывается, можешь быть полезнее, чем я думал!

Меня сейчас вырвет. Кто-то толкает меня под плечо. Кости начинают дико ныть. Боль коликами отражается по всему телу, эхом отдавая в голову. Боль везде. Меня рвёт на пол. Прям под ноги той орущей бабке.

– Тьфу! Наркоманы чёртовы! – Бабка плюнула мне под ноги и ушла в другую часть автобуса.

Мы выходим на ближайшей остановке. Я уже не могу стоять, но Марго берёт меня под руку и ведёт куда-то. Я ничего не соображаю – голова будто

туманом заплыла. Я ничего не вижу перед собой. Я уже даже не помню, кто должен был идти со мной. И куда мы должны были идти. Ни черта не вижу. Меня усадили на землю. Холодные камни впиваются в мой зад, что заставляет меня чувствовать ещё большую боль в мышцах. Ну пиздец.

Думая о камнях, на которых я сижу, вспоминаю того педика. А что, если я у него сосал? От этой мысли меня снова выворачивает.

Чувствую, что кто-то шарит у меня по карманам, но я не в состояние этому помешать. Опять эти бомжи. Опять они меня обоссут и обколют мои пятки. Нет, этого не должно случиться вновь!

– Нет! – хрипя, я хватаю руку человека, залезшего ко мне в карман. От резкого прикосновения, кисть сводит судорога. Я уже не могу разжать ладонь. Всматриваюсь в лицо этого… Человека… Пытаясь узнать его. Всё плывёт перед глазами. Я ничего не понимаю. Ничего не могу различить. Человек пытается что-то мне сказать, но я не различают слов. Ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не могу сказать. Я – все три обезьянки в одной.

Раньше я любил мультики про Джеки Чана. Там была… Там была девочка. Её звали Пенни Гаджет? Всё смешалось в мозгах. Все мысли и воспоминания, все чувства и образы – всё стало одной кашей, ужасной болью, давящей на мозги и распространяющую эту боль по всему телу.

Я разжал руку и отвернулся, облокотившись к стене. Теперь я сидел прямо. Мне плохо. Кажется, я теряю сознание. Теперь уже плевать. Будь, что будет.

Вдруг резкая колющая боль коликами отдала по всему телу. Будто мою нервную систему начали тыкать иголками. По-моему, меня только что пырнули ножом. Осталось понять, куда. Я уже ничего не соображаю. Мне даже дышать теперь больно.

Но, вдруг всё становится радужней. Дышать стало свободно. Боль понемногу отступает. Я становлюсь… Живее. Я чувствую себя живым! Я что, умер? Плевать! Какая разница, жив ты или нет, если тебе стало легче?

Я засыпаю.

Глава 27

Ночь. Свет софитов. На мне чёрный костюм с белой рубашкой и галстуком-бабочкой. Я танцую с прекрасной девушкой. На ней красное платье в пол. Её губы горят ярко-красной помадой. Мои волосы зализаны настолько, что я боюсь к ним прикоснуться. Мы кружимся с ней в танце, забывая обо всём. Её золотые волосы падают на плечи. Вот, свет горит уже на нас. Я не могу разглядеть её лицо, но это и не надо. Она прекрасна, и я это знаю. Танец уже близится к завершению, и я тянусь заполучить свой поцелуй. Девушка кладёт руку мне на шею и медленно тянется ко мне.

– Ты предал. – шепнула она и, вместо лица, у неё появляется черепаший клюв. Я хочу закричать, но ничего не выходит. Мне страшно. Свет софита направлен только на меня. Вижу, как из темноты выходят черепашки в красных платьях. Все одинаковые. Они окружают меня, скандируя 'ты предал'. Я зажмуриваюсь, готовясь принять удар.

Глава 28

Открываю глаза в своей кровати. Ни хера не помню. Только этот ебаный сон. Почему-то, именно он запомнился мне лучше всего. Я сел на край кровати.