Хроника Мутного Времени. Дом с привидениями
Шрифт:
Что им отвечали инвалиды-фронтовики и их жены – вряд ли можно написать даже на заборе. Не выдержит.
9.5. Работа с толпой
Тем не менее было очевидно, что, хотя физического закрытия фирмы (с опечатыванием) и не произойдет, но ее деятельность будет – по всей видимости – приостановлена.
Известие даже не о закрытии, а о приостановлении деятельности фирмы в момент, когда внутри находится налоговая полиция, могло подвигнуть толпу на штурм здания. Здесь, кстати, могло сработать уже сформированное нами к тому моменту в среде вкладчиков мнение "нам надо защищать МММ всеми силами". Если бы толпа решила «защищать» фирму таким
Для недопущения взрыва негативных эмоций в толпе, направленных уже не против МММ, а непосредственно против налоговой полиции – которые, тем не менее, могли привести к штурму офиса с целью "выгнать налоговиков" и последующим беспорядкам с возможными жертвами – было крайне необходимо укрепить доверие к оператору установки – "лицу фирмы".
Сделано было следующее. Когда стало известно, что налоговая полиция уже подъехала к зданию, а другой отряд направлен по месту жительства Мавроди для его ареста, вещание шло не прекращаясь, вкладчикам рассказывалось абсолютно все (кроме эвакуации), что происходило в здании и те сведения, которые удавалось получить по телефону о событиях на квартире Мавроди. Таким образом, с одной стороны, создавался в буквальном смысле эффект сопричастности любого вкладчика с судьбой МММ и Мавроди, а с другой – давалось понять, что фирма в осаде, но жива и продолжает бороться, защищать себя и, соответственно, всех вкладчиков, которых, кстати, тогда именовали только как "акционеров АО МММ", подчеркивая этим общность проблем.
Следует отметить и то, что оператор вещания – профессиональный пропагандист – в этой ситуации резко изменил тональность вещания. Если раньше вещание шло достаточно бодрым, веселым тоном, с прибаутками, в достаточно вольной разговорной манере, с рассказыванием «баек» из жизни вкладчиков, с непременным упоминанием о кормлении Черномырдина (около офиса МММ приблудился крупный черный пес, которого вкладчики тут же обозвали Черномырдиным, и этот пес был популярным героем многочисленных местных анекдотов), то сейчас тон вещания стал резким, сухим, жестким, выдерживался стиль прямого репортажа.
Выглядело все, например, вот так:
"Мне сообщили, что налоговики заняли первый этаж. До нас им добираться примерно час – раньше не дойдут.
Нас тут много… У меня еще есть время говорить с вами.
Только что звонили из квартиры Мавроди. Сообщили, что идет подготовка к штурму квартиры нашего президента. Сергей Мавроди находится в своей квартире и отказывается ее покидать. Сергей Мавроди заявил, что считает все действия против МММ и его лично незаконными.
Мне передали, что налоговики требуют прекратить вещание.
Сергей Мавроди уверен, что суд его оправдает.
В офисе проводится обыск. Обыск происходит без понятых, описи имущества не ведется. Девушек-операционисток водят в туалет в сопровождении вооруженных автоматчиков.
Мне передали требование прекратить вещание. Налоговики находятся только на втором этаже. Я буду говорить с вами, пока они не войдут в наши помещения…"
И далее – в аналогичном стиле. То есть происходило полное отождествление интересов вкладчиков и фирмы, отождествление общего риска: вкладчики рисковали потерей денег, Мавроди стоял перед арестом, а сотрудники фирмы – перед вполне реальными дулами автоматов. Оператор вещания – "лицо фирмы" – отчетливо представляя собственный риск, связанный с невыполнением требований налоговой полиции о прекращении вещания, тем не менее вещание продолжал, понимая необходимость максимального закрепления эффекта единства с вкладчиками,
Наконец, налоговики добрались и до наших помещений. Естественно, вещание было прекращено. Сразу. На полуслове. Без предупреждения.
В этот момент пришло сообщение об аресте Мавроди.
Спектр методов, которые мы могли применять в этой ситуации, был крайне ограничен. Вещание исключалось, налоговая полиция этого не позволяла. Выход сотрудников из здания также был невозможен.
В этой связи был применен следующий прием.
Сначала целенаправленно было произведено некоторое разжигание страстей. Это понадобилось для того, чтобы получить разрешение на возобновление вещания.
В первую очередь сработало внезапное прекращение вещания. Сотрудники милиции передавали налоговикам, что толпа возбуждена, требует какой-либо информации. Подпускать нас к микрофону налоговики не хотели, а мы, в свою очередь, и не особенно стремились.
И тогда был применен один из приемов: на толпу, привыкшую и доверявшую одному вполне конкретному голосу, был выдан так сказать, голос «противника» – представителя налоговой полиции.
Представителю налоговой полиции, который изъявил желание обратиться к вкладчикам с уговорами, была «радушно» предоставлена наша звукоусилительная установка. Правда, там были две тонкости. Первая – при вещании требовалось держаться от микрофона не ближе чем на определенном расстоянии (около 30 см), иначе он начинал «фонить». Вторая – из помещения радиоузла не было слышно, как идет вещание.
Так вот, представителю налоговой полиции со словами "микрофон у нас слабенький" порекомендовали говорить прямо в него.
Какой снаружи шел звук, представить нетрудно. Реакцию толпы на него – тоже.
Второй прием.
В беседе с представителем налоговой полиции была затронута тема нашего влияния на вкладчиков. Мы объясняли, что во избежание эксцессов должны продолжать вещание именно мы. Налоговик – грамотный профессионал, в прошлом, как выяснилось, весьма высокопоставленный сотрудник КГБ, выразил сомнение в степени нашего влияния на вкладчиков. Мы предложили ему проверить на конкретном примере.
Представитель налоговой полиции сделал ошибку, согласившись появиться с нашим оператором, тем самым «лицом» фирмы, в знакомом всем вкладчикам окне, причем на заднем плане маячили автоматчики охраны. Лишенное возможности что-либо сказать "лицо фирмы" просто подняло руки над головой в знак приветствия.
В общем, как потом сообщали съемщики реакции в толпе, картинка получилась – лучше не придумаешь. "Лицо фирмы" – женщина, которую к тому времени в лицо знали практически все вкладчики, молча стоит в окне с поднятыми руками. Рядом с ней крупный мужик в официальном сером костюме, а за спиной двое автоматчиков в масках и камуфляже…
Сказать, что толпа взорвалась, значит, не сказать ничего. Спонтанное скандирование: "МММ, мы с тобой!", отдельные выкрики: "Ребята, держитесь!", ругань и нецензурщина в адрес налоговиков… Когда кричат пятнадцать тысяч человек – это впечатляет…
Обстановка стала накаляться.
В этой обстановке представитель милиции (а не налоговой полиции), отвечавший за правопорядок, почуял опасность, на что мы и рассчитывали. А поскольку у нас уже были к тому моменту хорошие личные взаимоотношения, и он видел, как мы работаем, то он обратился прямо к нам с просьбой принять меры. Мы ответили, что это зависит не от нас, а от налоговой полиции. Тогда представитель милиции заявил, что вопрос с налоговой полицией он берет на себя, и под свою ответственность разрешил нам "поставить какую-нибудь музыку".