Хроника одного полка. 1915 год
Шрифт:
– Можете организовать стол? – спросил Вяземский денщика.
– Могу, ваше высокоблагородие, а для че… – Тут он увидел стоявшего с винтовкой корнета и сообразил. – Момент’с, ваше высокоблагородие!
Аркадий Иванович припустил это «Момент’с», сказанное Клешнёй в чисто трактирной манере, видимо механически, он смотрел, как Кудринский нежно ощупывает и оглаживает винтовку и как облизывает губы.
«Как есть азартный!»
Через пару минут Клешня просунул в палатку лицо и доложил, что
Кудринский сделал неполную разборку и стал протирать детали, тёр долго и подолгу рассматривал, поднося близко к глазам, потом взялся за шомпол и протирал ствол. Для проверки достал носовой платок, скрутил уголок жгутиком и затолкал в начало ствола и в замке, раскрутил и посмотрел – носовой платок остался белым. Потом смотрел в ствол, подняв его к небу, и после этого собрал винтовку. Подозвал своего денщика, что-то шепнул, денщик подошёл к Клешне и тоже что-то шепнул. Клешня сначала посмотрел на денщика, потом на Вяземского.
«Экое воспитание у корнета! Должно быть, маменькин сынок!» – подумал Вяземский, кивнул, и Клешня подошёл.
– Господину корнету требуется патрон, ваше высокоблагородие.
– Ключ к цинке должен быть прикреплён к днищу, снизу, – протирая чистой тряпицей винтовку, произнёс Кудринский, как бы ни к кому не обращаясь.
Клешня ушёл и вернулся с патроном. Кудринский взял, внимательно осмотрел и также тщательно, как всю винтовку, протёр. Закончив, он всё, что было у него в руках, положил на стол.
– Я готов, ваше высокоблагородие! Укажите цель!
– Цель? – Вяземский наблюдал за корнетом, как когда-то в классах он наблюдал за учителем химии, делавшим опыты, тогда было любопытно, но страшновато, в учительских руках или на кюветах всё время что-то загоралось, дымило, взрывалось, совершенно неожиданно, хотя все именно этого и ждали. Тут тоже было любопытно и тоже страшновато, потому что офицеры перестали есть, шутить и собрались в полном молчании вокруг стола. Стрелять предстояло Кудринскому, а волновался затеявший всё это Вяземский.
– Цель? – переспросил он и стал оглядываться. Между собой переглянулись ротмистры фон Мекк и Дрок, и Дрок пошёл к обеденному столу и вернулся с пустой бутылкой из-под сельтерской воды.
– Где ставить, какова дистанция? – спросил Дрок корнета. Корнет посмотрел на Вяземского. Тот развёл руками.
– Можете не ставить, господин ротмистр, можете кинуть в воду, – спокойно ответил Кудринский.
– Вы уверены?
– Да, только не затыкайте пробкой.
– Почему?
– В бутылку зальётся немного воды, и она будет плыть
– Её совсем не будет видно…
– Немного будет.
– Воля ваша, – сказал Дрок и остановился в выжидательной позе.
– Разрешите? – Кудринский обратился к подполковнику.
– Да, приступайте, – разрешил Вяземский, поскольку более ничего не оставалось.
Кудринский зарядил и повернулся к реке. Вдруг ротмистр спросил:
– А вам бросать по течению или против?
– Можете по…
Дрок размахнулся и бросил бутылку. Бутылка улетела далеко и плюхнулась в воду, утонула, всплыла, покачалась из стороны в сторону и дальше поплыла, спокойно высовываясь горлышком из воды. Кудринский стоял и не целился. Бутылка отплыла шагов на сто. Кудринский стоял. Неожиданно пошутил фон Мекк:
– Если так будет продолжаться и дальше, то её подстрелят под Мемелем германцы!
И также неожиданно ему вторил Щербаков:
– Жалко, что не вложили в неё записку какой-нибудь литовской девушке, мол: «Привет из Алапаевска!»
Однако офицеры на шутки не отреагировали, они стояли у Кудринского за спиной и ждали выстрела. Кудринский повернулся, на его лице была широкая улыбка, он воспринял шутки своих новых товарищей как шутки. Не смешно было Вяземскому и отцу Иллариону, тот подобрался к подполковнику и взялся за рукав его френча.
Бутылка плыла дальше, Кудринский выжидал и, когда бутылка отплыла ещё шагов на тридцать, поднял прицельную планку, вскинул винтовку, недолго целился и выстрелил – бутылка лопнула большим водяным шаром.
Все дожидались, когда в ушах пройдёт звук выстрела, стали смотреть друг на друга, на Кудринского, тот открыл затвор и выпустил из него пороховой дым и даже дунул в замок, потом повернулись к Вяземскому и стоявшему рядом, с замершим оскалом улыбки, отцу Иллариону.
Вяземский спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Господа, а ещё есть бутылки?
– Как не быть? – ответил Дрок. – Найдём!
И тогда подполковник обратился к корнету:
– А с прицельной трубкой… и подальше, шагов на пятьсот…
– Шестьсот! – ответил Кудринский.
– Шестьсот! Павлинов, несите патрон.
– Один, ваше высокоблагородие?
– Один, – ответил за подполковника Кудринский.
Дрок пошёл за пустой бутылкой, Клешня метнулся к палатке, остальные остались ждать.
Клешня выскочил со сжатым кулаком, глянул на Вяземского, тот жестом его подозвал, и Клешня подбежал.
– Отдадите патрон и от меня по течению идите по берегу шестьсот шагов, – сказал ему Вяземский, потом оглядел Клешню снизу вверх и добавил: – Только сильно не махайте! У вас в шаге косая сажень. Идите. Насчитаете, кричите!