Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси

Стрыйковский Мацей

Потом за Вилией, над озером, [Утенус] заложил и построил замок с посадом, от своего имени [названный им] Уцяны или Утена (Uciane albo Utene), недалеко от нынешней Уцяны ¹⁹³, мне сдается, что мили полторы ¹⁹⁴, ибо я сам был на том холме, который явно свидетельствует о старом городище. Потом, совершив в обоих княжествах еще более дивные дела, умер, а своего маленького сына еще при жизни поручил опеке Рынгольта Альгимунтовича, новогрудского князя, который заранее стал писаться Великим князем Литовским, Новогрудским и Русским, как о том будет ниже.

Князья Скирмунтовичи:

Тройнята, князь Новогрудский, Подляшский и Повилийской Литвы, Любарт, [князь] Карачовский и Черниговский и Писсимунт, [князь]

Туровский и Стародубский, с помощью других русских князей поразили султана Курдаса, царя Заволжского

Султан Курдас (Kurdas Soltan), царь Заволжский, мстя за своего отца, царя Балаклая, убитого литовскими и русскими князьями под Кайдановым, собрал все свои орды: Заволжскую, Ногайскую, Казанскую и Крымскую, и с большими силами двинулся на русские княжества, огнем и саблей творя великие беды. Видя это, Тройнята Скирмунтович, князь Новогрудский, Подляшский и Повилийской Литвы, сразу же послал гонцов к двум родным братьям: князьям Любарту Карачовскому и Черниговскому и Писсимунту Туровскому и Стародубскому. А также послал к Святославу, великому князю Киевскому, к Семену Михайловичу Друцкому и к Давыду Мстиславовичу Луцкому, предкам нынешних князей Острожских, прося их о помощи и призывая к полному согласию, которое в тот момент требовалось против столь наглого насилия свирепого и могучего царя Курдаса ¹⁹⁵.

А сам Тройнята с братьями Любартом и Писсимонтом, собрав Новогрудское, Подляшское, Литовское, Стародубское, Черниговское и Туровское рыцарство, сразу же двинулся против татар к Мозырю.

Жестокая битва литовских и русских князей над рекой Окуневкой. А князья Святослав Киевский, Семен Михайлович Друцкий и Давыд Мстиславович Луцкий и Волынский тоже прибыли им на помощь собственными особами и со всеми своими войсками, в полной мере сознавая татарскую опасность. И когда все собрались вместе, тем охотнее двинулись к лагерю за Мозырем над рекой Окуневкой ¹⁹⁶, где расположился сам царь. И там обе стороны сошлись в жестокой битве, длившейся с самого утра и до вечера, как свидетельствуют все Летописцы. И русские и литовцы храбро сражались за свободу, чтобы сбросить татарское ярмо; татары же, защищая добычу и полон, показали большую мощь и упорство, но в конце концов стали разбегаться, а русаки их, рассредоточенных и бегущих, тем смелее громили, били, секли, кололи, стреляли и топили в реках. И над рекой Окуневкой эти свирепые (srogie) войска Заволжских, Ногайских и Крымских татар счастливо поразили наголову так, что и сам царь Курдаскирей (Kurdaskierej) солтан едва убежал в орду с малой дружиной. А русаки и литва, отобрав [у татар] полоны и всю огромную добычу, с великой и славной победой отошли в свои страны ¹⁹⁷.

Погибшие князья. Однако, как это случается в Марсовой школе, на поле от [рук] татар полегло много русских и литовских князей и бояр, доказавших свое превеликое мужество, в том числе из Карачовских и Черниговских князей — Любарт, из Туровских и Стародубских — Писсимонт, из Друцких — Семен Михайлович, из Луцких — Андрей, сын князя Давыда Мстиславовича, и немало иных паничей, в память которых [их] слава и Марс подсказали мне сочинить эту короткую эпитафию.

Надпись на могиле павших князей

Святые души тех, кто пал в бою,

Закрывши грудью родину свою,

Из мощных тел ушли, ведь плоть людская тленна,

Лишь память вечная светла и неизменна.

Вам больше не страшны завистливые сестры ¹⁹⁸ ,

Чьи руки жизни нить прядут и рвут так просто.

Анхиз с Энеем ¹⁹⁹ вас

на пир ведут.

Средь Елисейских вы полей сидите

И свысока презрительно глядите

На то, как с нас татары дань берут ²⁰⁰ .

После той победы, которую Тройнята Скирмунтович одержал над Заволжским царем Курдасом, он оставил в своей столице Новогрудке сына Альгимунта, а сам отъехал в Стародуб, Чернигов, Карачов и Туров, взяв себе те княжества Северской русской земли, которые перешли к нему по природному праву после родных братьев Любарта и Писсимонта, убитых татарами в вышеупомянутой битве. А вскоре после этого вернулся в Новогрудок и умер.

Расширение литовского государства при Альгимунте. А на его место вступил сын Альгимунт и правил в Новогрудке всей Русью и Литвой, начиная от Вилии и вплоть до Стародуба, Чернигова, Турова и Карачова, а также всем Подляшьем с прилегающими замками Брестом, Мельником, Дрогичиным и т. д. И держал (trzymal) державу в спокойствии, хотя и имел некоторые стычки из-за Подляшских и Брестских границ c Давыдом Мстиславовичем, князем Луцким и Бельским. Рынгольт. А потом вскоре поспешил с этого света за отцом Тройнятой, а на его место и на все русское панство по дружному волеизволению всех сословий вступил [его] сын Рынгольт.

В то же самое время умер князь Жмудский и Завилийской Литвы Утенус или Утинерус, которого Дусбург зовет литовским королем. Еще при жизни [Утенус] поручил опеке Рынгольта единственного сына Свинторога, который был еще в младенческом возрасте, а вместе с сыном поручил ему оборонять и княжества Жмудское, Литовское и Куршское.

Как появился титул Великого князя Литовского. А Рынгольт, как только вступил во владение Жмудской и Литовской землями как опекун, и к тому же имея несколько отчих русских княжеств, в том числе Новогрудское, Северское, Стародубское, Карачовское, Туровское, Черниговское и Подляшское, начал писаться Великим князем Литовским, Жмудским и Русским. До этого его предков этим титулом не называли и не могли называть, ибо эти государства всегда имели [своих собственных] отдельных правителей.

Глава шестнадцатая

Рынгольт Альгимунтович, первый великий князь Литовский, Жмудский и Русский, избранный и возведенный [на престол] в году 1219 от рождения Господа Христа, и как [он] наголову поразил русских князей над Неманом.

Рынгольт Альгимунтович ²⁰¹, внук Тройняты, а пращур Эрдзивилов ²⁰², который первым вышел из жмудских логовищ и умножил свои силы на Руси, после смерти отца Альгимунта был возведен в Новогрудке на княжение Русское, Подляшское и Северское. А как опекун Свинторога Утенусовича был избран великим князем Жмудским и Литовским в Кернове, в Куносове и в Юрборке и дружными голосами обоих народов утвержден их господином. И, впервые объединив Русские, Жмудские, Куршские, Литовские и Подляшские княжества (panstwa), отданные ему отцовским счастьем и правом, стал писаться Великим князем Литовским, Жмудским и Русским, чем превзошел всех других своих предков.

А так как люди завидуют всякой малости, кроме самой нищеты, этому его титулу и столь широкому панованию сразу же позавидовали русские князья, как те брандебургские маркграфы, предательски напавшие и убившие в Рогозьне князя Великой Польши Пшемыслава Второго, избранного польским монархом, завидуя [его] королевскому титулу ²⁰³, который тот было восстановил через двести и шестнадцать лет [после его] упразднения за убийство Болеславом Смелым святого Станислава. Святой Станислав убит в 1079 году, о чем Меховский кн. 2, гл. 20, стр. 49 и кн. 4, гл. 1, стр. 191. Пшемыслав же убит в 1295 году, [о чем] Кромер кн. 11 и т. д. Но Рынгольт русским князьям не дался, ибо русские князья на свою погибель проявили свою зависть к Литве все-таки не коварством, а явным боем. А было это так.