Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси
Шрифт:
Магдебургский шляхтич Гирхас сожжен жмудинами как жертва. А когда, по языческому обычаю, за победу приносили жертвы своим богам, через метание жребия избрали в жертву для сожжения магдебургского шляхтича Гирхальса (Hirchassa) и, когда тот был дважды спасен некоторыми язычниками, знавшими его ранее, а жребий выпал ему в третий раз, он сам подчинился добровольно. И так честный рыцарь Гирхальс, в кирасе и с конем, на котором сидел, был заживо сожжен как злодейская языческая жертва.
Языческая победа пруссов и жмудинов. Потом граф Барбиг (Barboigien) с новым немецким войском прибыл в Пруссию на помощь упомянутым христианам, и когда огнем и мечом повоевал самбийскую и жмудскую землю, мстя язычникам за побитых христиан, тут же язычники пруссы со жмудинами
Глава четвертая
О разорении раз за разом Мазовии литвой и руссаками в году 1262 и [о том, как] посекли князя Земовита
Данило, король Русский, помирившись и объединившись с литовским королем Мендогом, послал с ним своего племянника (siestrzenca) Шварна 13 либо Свармира — разорять Мазовию. И так Мендог с литвой, а Шварно с русью, собрав сообща войска, через леса и дебри тайком вторглись в Мазовию и в году 1262, в канун Святого Иоанна Крестителя (23 июня) захватили не ожидавшего [нападения] мазовецкого князя Земовита 14 с сыном Конрадом и со всем его двором, беспечно жившего в фольварке Ящовске (Jaszowsku) или Ездове.
Шварно жестоко зарубил Земовита. И там Шварно, племянник Даниила, короля русского, своей собственой рукой сам жестоко зарубил князя Земовита Мазовецкого, который достался ему [при дележе добычи и пленников], а его сына Конрада литовский король Мендог, ласково с ним обходясь, спрятал невредимым и потом в том же году отдал его за выкуп.
Битва мазуров с литвой и руссаками. Руссаки (Russacy) и литва, распустив на все стороны загоны, жестоко разоряли осиротевшую без князя бедную Мазовию, чего не могла стерпеть мазовецкая шляхта, собравшаяся с крестьянами в деревне Длугоседло. И там смело ударили на литву и руссаков, но когда мужественно сошлись и отражали превосходящего неприятеля, то из-за величины [вражеского войска] были одолены и побиты 15. А одержавшие победу руссаки и литва все мазовецкие края и большую часть куявской земли разорили, а потом, отягощенные несметным числом пленников, взятой добычей, стадами и разными другими трофеями, пожегши городки и села с фольварками, без отпора вернулись в свои края.
Плоцк снова отстроен. Когда литва с руссаками вышли из Мазовии, калишский князь Болеслав Благочестивый (Pius), поддавшись горестным просьбам княгини Гертруды, вдовы князя Земовита Мазовецкого, посеченого Шварном, в день святого Михаила (6 сентября) приехал на пепелище и сразу же город и замок Плоцк, сожженный литовцами, заново отстроил, рвами и валами окружил и укрепил, и передал в руки сыновей Земовита, Болеслава и Конрада.
А литва и руссаки, не удовольствовавшись награбленным при первом разорении Мазовии, на другой год снова вторглись в плачевную Мазовию, куда не заходили при первом разорении. Углубившись в эти земли и переправившись через Вислу, [они] огнем и мечом разоряли и грабили Ловичскую землю, принадлежащую к Гнезненскому архиепископству, и с большими трофеями, когда никто не смел преградить им [путь], похваляясь, потянулись в свои края.
Cromer. Graves autem jam admodum non modo Masoviae sed Boleslai Pudici ditionibus Litwani esse caeperant ni divinitus auxilium affulsisset etc. intestini elenium motus respirandi spacium nobis dederunt. От литовцев было бы уже совсем душно и тяжко (как Кромер и Длугош пишут) не только Мазовии, но и землям краковского и сандомирского князя Болеслава Стыдливого, тогдашнего польского монарха, если бы сам Господь Бог не соблаговолил ниспослать с неба помощь и спасение.
Мендог убит с сыновьями. Смилостивившись
Стройнат снова воюет Мазовию. Но и этот великий князь Литовский, упомянутый Тройнята или Стройнат, не был ни ласковее, ни спокойнее по отношению к христианам, ибо в самом начале своего правления повоевал Мазовию около Червиньска, а добыв замок Оршимов (Orszimow), взрослых мужчин посек, молодых недорослей пожег и только женский пол [вместе] с другой добычей вывел в Литву.
Стройнат убит. Однако же вскоре своим окружением, подкупленным Войшелком или Волштиником, сыном Мендога, который постригся в чернецы, и его родичем Теофилом или Товтивилом, племянником того же Мендога, на охоте пойман и после долгих мучений умерщвлен. О том Длугош и Меховский кн. 3, гл. 49, стр. 153, Кромер кн. 9 и т.д. подробнее пишут, хотя и под разными месяцами.
Летописцы о Войшелке Мендоговиче. А один стародавний литовский летописец 17 так рассказывает об этом убийстве литовского короля Мендога, а сначала, как сын его Войшелк или Волштиник окрестился в русскую веру и стал чернецом. Он пишет: еще до того, как литовский король Мендог отверг вновь принятую христианскую веру и вернулся к первоначальной языческой [вере], не мог того блуда стерпеть сын его Войшелк, но, видя нетвердость отца своего в римской вере, уехал в Галич ко двору русского короля Даниила и его брата Василька, которые в то время были главными врагами его отца Мендога — из-за пограничных споров. Потом Войшелк Мендогович, королевич литовский, видя греховность этого мира и бренность славы его, снова окрестился там из римской в русскую веру, потом принял монашеский обет, постригшись в чернецы, и в этом монашестве жил три года под управлением Григория (Hrehora) Полонина, архимандрита Галицкого монастыря, в то время очень славного святостью своей жизни. Монастырь Войшелков. От того Григория Войшелк потом получил благословение и задумал было отправиться в странствие к Святой Горе и к Царьграду, но, когда из-за дальности пути не смог дойти до Святой Горы, возвратился в свою землю в Новогрудок, построил себе монастырь над рекой Неманом, между Новогрудком и Литвой, и жил там с несколькими чернецами в благочестии монашеской жизни. А отец его Мендог, король литовский, осуждал его за такую жизнь, но он не обращал на это внимания и ставил отцу своему в вину.
Довмонт (Dowmant), князь Занальшавский (Нальшанский). Также ниже увидишь о втором Довмонте 18, князе Утенском (Ucianskim), брате Наримунта. И случилось, что тогда умерла жена Мендога, по которой он начал очень тужить, и послал потом к свояченнице, родной сестре жены своей, которая была [замужем] за Довмонтом, Занальшавским князем, прося ее, чтобы приехала провести последние поминки по сестре своей при ее погребении по языческому обычаю. А когда та приехала на похороны, король Мендог сразу же влюбился в нее и, желая взять ее себе в жены, сказал ей: «Сестра твоя, а моя жена, умирая, просила меня, чтобы взял тебя себе в жены на ее место», и приневолил ее с собой жить. О чем узнав, Довмонт, князь Занальшавский, был с той необыкновенной и неслыханной новости весьма смутен, думая, как бы ему отомстить своей жене за лживость и легкомыслие, а также не спал и задумывал убийство Мендогово; но не мог этого доказать в открытом бою, ибо его силы были малы, а тот был могущественным королем. Сговорился потом со Стройнатом либо Тройнятой, племянником Мендоговым, который в то время в Жмуди правил и тоже дяде своему (брату матери) стоял поперек горла, и оба они, Стройнат с Довмонтом, сговорились, как они смогли бы его убить.