Хроника смертельного лета
Шрифт:
– Решили в молчанку поиграть? – усмехнулся Зубов. – Неконструктивное поведение. И, по меньшей мере, странное. Судите сами: в дом, где вас ждет… или должна ждать женщина, которую вы вроде как любите, приводите постороннюю девушку! Обозлившись, что вам не удалось доконать Астахову этим, покидаете благородное собрание, оставив несчастную Полину – на кого? Кто должен был ею заниматься?
– Да черт бы ее побрал, эту Полину, – выпалил Орлов, как только Зубов остановился, чтобы перевести дух. – Когда
– То есть?
– Катрин! – Орлов глубоко вздохнул – так, что вздох этот больше походил на стон, – такая красивая, такая чувственная… Я понял, что никого не хочу, кроме нее. А потом она танцевала с Мигелем. Вы бы видели! Порнуха в ритме танго. Я слетел с катушек, а потом сбежал. Да, наверно, чтобы не убить кого-нибудь – Катрин или, быть может, Мигеля… Но убивать Полину у меня не было никаких причин…
– Это вы так говорите. Кто знает, может, все сказанное вами – сплошная ложь? Может, вы знали Полину давным-давно и просто воспользовались случаем, чтобы прикончить ее – по какой-то неизвестной еще нам причине?
С лица Орлова исчезли последние краски.
– Что вы имеете в виду? – чуть слышно прошептал он.
– Я имею в виду – не рассчитывайте выйти сухим из воды! Вам не удастся… Орлов подскочил, словно его ударило электрическим током:
– Да что вы понимаете! – заорал он. – Не лезьте, куда вас не просят!
– Молитесь, – загробным голосом сказал Глинский. – Молитесь, чтобы Астахова не заявила об избиении.
Зубов ухмыльнулся в усы. Он-то уже понял, что ждать от этой красотки заявления – пустое занятие.
– И на вашем месте я не был бы столь уверен, что она не подаст такого заявления, – продолжал Глинский тем же тоном.
Орлов злорадно взглянул на него:
– Да какое избиение? Вы о чем говорите? Ну, заехал ей по носу в порыве страсти. А так – все по обоюдному согласию. Она меня любит.
– Любит так любит, – прервал его Зубов. – Продолжим по существу дела. Куда вы отправились, покинув этот дом?
– Никуда… – пробубнил Орлов. – Ходил тут по окрестностям… Потом вернулся, сидел около подъезда…
– Откуда вы знали, что она выйдет к вам или позовет вас?
– А как иначе? – голос Орлова звучал хвастливо. – Она бы не успокоилась, пока я не вернулся.
– Так почему вы не вернулись в квартиру? – спросил Зубов, заранее предвидя его ответ.
– Я ждал, когда Катрин сама меня позовет. Она так предсказуема, – самодовольно ухмыльнулся Орлов.
– А как вы попали в подъезд? Вы ведь не звонили в домофон?
– Не звонил. Я знаю код. Так-то обычно я им не пользуюсь, но совершенно не хотел перебудить весь народ.
– То есть, когда вы поднялись в квартиру, все спали?
– Все уже разбрелись по комнатам,
– Мы в курсе… более или менее… – хмыкнул Глинский. Почему-то ему не хотелось признаваться в том, что беседа с Катрин оказалась неудачной.
– Более или менее? – недоуменно посмотрел на него Орлов и пробормотал: – Понятно.
– Тогда вы тут единственный, кому хоть что-то понятно, – рявкнул на него Зубов. – Моя бы воля – вы бы не здесь сейчас сидели. Покажете, что у вас на плече?
Орлов помрачнел:
– Что? Вы о чем говорите?
– Нам известно, у вас на плече синяк – очень подозрительный. Покажете?
– У меня есть выбор? – произнес Орлов чуть слышно.
– Есть, – легко согласился майор. – Можем подождать постановления суда. Оно вам надо?
Орлов, не ответив, расстегнул рубашку и чуть спустил рукав с правого плеча: – Вам это хотелось увидеть?
– Н-да, – майор привстал, чтобы получше рассмотреть след от укуса. – И кто это вас так?
– Взбесившаяся лисица по имени Катрин, – Орлову показалось, что майор ухмыльнулся. – Довольны?
– О том, насколько я доволен, вы узнаете чуть позже, – Зубов опустился на место. – И причем, первый из всей вашей компании.
Орлов на его угрозу отреагировал вяло, только спросил, вытирая пот со лба:
– Вам что, тот извращенец все рассказал? Кстати, кто он? Я так и не разглядел.
– Извращенец?.. Вы о ком?
– Как о ком? О том придурке, который наблюдал за нами.
Опера переглянулись. Они опросили почти всех, всю компанию, кроме рыженькой медсестры – и никто даже и не заикнулся о том, что видел эту парочку, выяснявшую отношения на кухне – да еще, судя по всему, весьма экспрессивно. Итак, был некто, кто их видел. Интересно…
– Кого вы имеете в виду? – спросил капитан. – Астахова ни о чем таком не упоминала.
– О-о, – с некоторой натяжкой рассмеялся Орлов, – неужели она упустила такую пикантную подробность?
– Нельзя ли пояснить? – попросил Зубов.
– Когда мы занимались любовью, я краем глаза увидел силуэт человека, стоявшего за дверью. Сколько времени он следил за нами, я не знаю. Наблюдал, маньяк.
– Пардон, – Глинский осторожно подбирал слова, – вы говорите «он» – значит ли это, что там стоял именно мужчина?
– Да, мужчина, – убежденно проговорил Орлов и задумался.
– Пытаетесь вспомнить, кто именно? – догадался Глинский.
– Пытаюсь… – Орлов наморщил лоб, вызывая в памяти ночной призрак. – Нет… Не могу сказать. На кухне свет горел. А в холле нет. Один из них, больше-то некому.