Хроника убийцы короля [3 книги] [Компиляция]
Шрифт:
— А так вздыхают грустно смертных девы, но при луне звучат мои напевы.
Я понимающе кивнул.
— Любовь и фейе, и людей — она веселой странницей быть может названа?
Фелуриан покачала головой.
— О нет, не странницей. Скиталицей — быть может. Ведь путь ее не ей самой проложен.
— Я как-то раз слышал историю, — сказал я. — О человеке, который украл луну.
Лицо Фелуриан сделалось торжественным. Она расцепила пальцы и посмотрела на камень, что лежал у нее на ладони.
— И это
Я был ошеломлен тем, как она это сказала — как будто это всем известно.
— Как это? — тупо спросил я.
— Ну, похищение луны, — она озадаченно склонила голову набок. — Ты же сказал, что знаешь об этом.
— Я сказал, что слышал историю, — ответил я. — Но это была глупая история. Не из тех, в которых говорится о том, как все было на самом деле. Это была… в общем, одна из тех историй, какие рассказывают детям.
Она снова улыбнулась.
— Ты хотел сказать — история о феях? Можешь их так называть. Я про них знаю. Это все выдумки. Мы тоже иногда рассказываем чадам сказки про человеков.
— Но луна в самом деле была украдена? — спросил я. — Это не выдумки?
Фелуриан насупилась.
— Ну а я тебе что показывала! — воскликнула она, рассерженно шлепнув рукой по воде.
Я поймал себя на том, что сделал под водой адемский жест извинение, прежде чем сообразил, что это вдвойне бессмысленно.
— Прости, — сказал я. — Но без этой истинной истории я ничего не понял. Умоляю, расскажи, как это было на самом деле!
— Это старая и печальная история… — она окинула меня долгим взглядом. — А что мне за это будет?
— "Затаившийся олень"! — предложил я.
— Ну, этот дар — дар и для тебя самого, — коварно улыбнулась она. — А еще?
— Я сделаю тебе "тысячу ладоней"! — предложил я и увидел, как ее лицо смягчилось. — И еще покажу тебе кое-что новое, я это сам придумал. Я назвал это "тростник на ветру".
Она скрестила руки на груди и отвернулась, старательно делая вид, что ей это безразлично.
— Ну, небось это ново только для тебя. А я-то уж наверное это знаю, только под другим названием.
— Быть может, — сказал я. — Но если ты не расскажешь мне эту историю, ты никогда не узнаешь, так это или нет.
— Ну что ж, ладно, — со вздохом снизошла она. — Но только потому, что "тысяча ладоней" у тебя очень хорошо получается!
Фелуриан на миг подняла глаза к серпику луны, потом сказала:
— Задолго до людских городов. До людей. До фейе. Были те, кто ходил с открытыми глазами. Они знали сокровенные имена всего на свете.
Она умолкла и посмотрела на меня.
— Ты понимаешь, что это значит?
— Когда знаешь имя вещи, ты имеешь власть над ней, — ответил я.
— Нет! — возразила она. Меня поразило то, с каким упреком она это произнесла. —
Она пронзительно взглянула на меня.
— Понимаешь?
Я не понял. Но все равно кивнул, не желая ее раздражать и отвлекать от рассказа.
— Эти древние знатоки имен ходили по миру мягко. Они знали лису и знали зайца, знали и расстояние между ними.
Она глубоко и тяжко вздохнула.
— Потом явились те, что видели вещь и думали о том, как ее изменить. Вот они-то мыслили о власти. То были изменяющие мир, гордые мечтатели.
Она сделала примиряющий жест.
— И поначалу это были неплохо. Они творили чудеса…
Ее лицо озарилось воспоминаниями, пальцы восторженно стиснули мою руку.
— Некогда я сидела на стенах муреллы и ела плод с серебряного дерева. Плод сиял, и губы и глаза того, кто его отведал, становились видны в темноте!
— А Мурелла находилась в Фейе?
Фелуриан нахмурилась.
— Нет. Я же сказала. Это было прежде. Тогда небо было одно. Луна одна. Мир один, и в мире была мурелла. И плод. И я, я ела его, и глаза у меня сияли во тьме.
— Когда же это было?
Она слегка пожала плечами.
— Очень давно.
Очень давно. Так давно, что ни в одной из исторических книг, которые я видел или о которых хотя бы слышал, об этом не говорилось. В архивах хранились списки калуптенских хроник, которые восходили ко временам двухтысячелетней давности, но ни в одной из них не было и намека на то, о чем говорила Фелуриан.
— Извини, что перебил, — сказал я как можно вежливее и поклонился ей так низко, как только мог, чтобы не уйти под воду.
Она, смягчившись, продолжала:
— Тот плод был лишь началом. Первыми неуклюжими шагами младенца. Потом они зашагали все уверенней, все храбрей, все безоглядней. Древние мудрецы говорили: "Стойте!", однако творцы их не послушались. Тогда они повздорили, сразились, и творцов запретили. Они были против подобной власти.
Глаза у нее просияли.
— Но ах! — вздохнула она. — Чего они только не делали!
И это говорит мне женщина, ткущая плащ из тени. Я даже представить не мог, что же было способно ее так восхитить.
— И что же они делали?
Она развела руками, указывая на все вокруг.
— Деревья? — с восхищением переспросил я.
Она рассмеялась тому, как я это сказал.
— Да нет, Фейенское королевство, — она снова взмахнула руками. — Оно создано по их воле. Величайшие из них сшили его из цельного куска ткани. Место, где они могли делать все как захотят. И под конец трудов каждый из творцов создал по звезде, чтобы заполнить свое новое пустынное небо.