Хроника убийцы короля [3 книги] [Компиляция]
Шрифт:
— Ты будешь разочарована, — ответил я. — Я не оговорился. Я знаю, что значит "секретный". Но я хотел сказать, что там, откуда я родом, многие женщины вообще не сражаются.
Целеана снова озадаченно покрутила запястьем, и я понял, что придется объяснять.
— Там, откуда я родом, большинство женщин проводит всю жизнь, ни разу не взяв в руки меча. Большинство из них растут, не умея нанести удар кулаком или ребром ладони. Они не ведают никакого кетана. Они вообще не сражаются.
Последние два слова я подчеркнул жестом "усиленное отрицание".
Похоже,
— Не сражаются? — недоверчиво переспросила она. — Ни с мужчинами, ни друг с другом, вообще ни с кем?
Я кивнул.
Она надолго умолкла. Лоб у нее нахмурился, я видел, как она пытается освоиться с этой мыслью. Растерянность. Смятение.
— Но чем же они занимаются? — спросила она наконец.
Я подумал о женщинах, с которыми был знаком: Мола, Фела, Деви…
— Да много чем, — сказал я, пытаясь придумать, как объяснить то, для чего я не знал слов. — Делают картины из камней. Покупают и продают деньги. Пишут в книгах.
Целеана, похоже, поуспокоилась, слыша все это, — как будто до этого ей казалось, что иноземные женщины, лишенные кетана, просто лежат без движения там и сям, точно бескостные трупы.
— Лечат больных и исцеляют раны. Играют… — я едва не сказал "играют музыку и поют песни", но вовремя спохватился. — Играют в игры, сеют зерно и пекут хлеб.
Целеана надолго задумалась.
— Я бы предпочла заниматься всем этим и еще сражаться, — решительно сказала она.
— Некоторые женщины сражаются, но многие считают, что это противоречит летани.
Я использовал выражение "противоречит летани", потому что не знал, как сказать по-адемски "недостойное поведение".
Целеана сделала глубокое презрение и укоризну. Я даже удивился, насколько сильнее задели меня эти жесты, когда их сделала девочка в ярко-желтой рубашке, чем те же самые жесты, исходящие от Темпи или Вашет.
— Летани везде одна и та же, — твердо сказала она. — Она не то что ветер, который дует то с одной, то с другой стороны.
— Летани — как вода, — ответил я, не раздумывая. — Сама по себе она всюду одна и та же, однако она меняется, приспосабливаясь к разным местам. Она и река, она же и дождь.
Девочка уставилась на меня. Взгляд не был свирепым, но в исполнении одной из адемов эффект был тот самый.
— Да кто ты такой, чтобы говорить, на что летани похожа, а на что нет?
— А ты кто такая?
Целеана поглядела на меня, между ее светлыми бровками на миг пролегла задумчивая складка. Потом она радостно рассмеялась и вскинула руки.
— Я — Целеана! — объявила она. — Моя мать достигла третьего камня. Я — прирожденная адем, и я та, кто повергнет тебя наземь!
И так она и поступила.
ГЛАВА 118
ЦЕЛЬ
Мы
Проведя здесь столько времени, я почти не обращал внимания на ветер. Он сделался частью пейзажа, так же как неровная почва под ногами. Иногда он был слабым и всего лишь рисовал узоры на траве или задувал мне волосы в глаза. В другие дни он был таким сильным, что отстающая от тела ткань моей одежды трещала и хлопала. Он налетал без предупреждения с самой неожиданной стороны и толкал сильно, как ладонь, упертая между лопаток.
— Почему мы тратим столько времени на борьбу без оружия? — спросил я у Вашет, "собирая клевер".
— Потому что ты плохо ею владеешь, — ответила Вашет, блокируя мой удар "водяным веером". — Потому что мне стыдно за тебя всякий раз, когда мы боремся. И потому, что ты три раза из четырех проигрываешь ребенку вдвое ниже тебя ростом.
— Но на мечах-то я сражаюсь еще хуже, — возразил я, обходя ее и высматривая слабое место.
— Это верно, — согласилась она. — Потому я и не разрешаю тебе сходиться ни с кем, кроме меня. Ты слишком буйный. Еще покалечишь кого-нибудь.
Я улыбнулся.
— А я думал, в этом весь смысл!
Вашет нахмурилась, потом небрежно протянула руки, ухватила меня за плечо и запястье и скрутила меня "спящим медведем". Ее правая рука завернула мое запястье выше головы, выкрутив мою руку под неестественным углом, а левая сильно надавила мне на плечо. Я поневоле согнулся в три погибели, глядя в землю.
— Вех, — смиренно сказал я.
Однако Вашет не выпустила меня. Она продолжала выкручивать мне руку, и давление на плечо усилилось. Мелкие косточки моего запястья заболели.
— Вех! — сказал я чуть громче, думая, что она не услышала. Но она продолжала удерживать меня, все сильнее выкручивая запястье. — Вашет!
Я попытался обернуться, чтобы взглянуть на нее, но из этой позиции мне было видно только ее ногу.
— Если весь смысл в том, чтобы кого-нибудь покалечить, — спросила она, — зачем мне тебя отпускать?
— Да я не это хотел…
Вашет надавила сильнее, и я заткнулся.
— В чем цель "спящего медведя"? — спокойно спросила она.
— Обезвредить противника, — сказал я.
— Хорошо.
И Вашет принялась давить вниз с медленной, неумолимой силой движущегося ледника. Тупая боль из запястья распространилась в плечо.
— Скоро твое плечо вывернется из сустава. Связки растянутся и перестанут удерживать кости. Мышцы порвутся, и рука повиснет вдоль бока, как мокрая тряпка. Как ты считаешь, это будет соответствовать цели "спящего медведя"?
Я принялся вырываться, повинуясь чисто животному инстинкту. Однако жгучая боль от этого сделалась только сильнее, и я замер. За время обучения мне уже не раз приходилось оказываться в безвыходном положении. И каждый раз я был беспомощен, но впервые за все время я чувствовал себя по-настоящему беспомощным.