Хроника Убийцы Короля. День первый. Имя ветра
Шрифт:
Он снова поднял камень.
– Веришь, что он взлетит?
– Так не взлетел же!
– Не важно. Попробуй еще раз.
Он потряс камнем:
– Алар есть краеугольный камень симпатии. Если ты собираешься навязывать миру свою волю, ты обязан контролировать то, во что ты веришь!
Я пробовал еще и еще. Это было самое трудное, что я когда-либо делал. У меня ушел на это почти целый день.
И вот наконец Бен смог уронить камень, а я сумел сохранить твердую веру в то, что камень не упадет, невзирая на то что все свидетельствовало об обратном.
Я услышал глухой стук
– Получилось! – невозмутимо сообщил я, изрядно довольный собой.
Он взглянул на меня краем глаза, как будто не вполне мне поверил, но признаваться в этом не хотел. Рассеянно потыкал в камень ногтем, потом пожал плечами и поднял его снова.
– А теперь мне нужно, чтобы ты поверил, что камень упадет и не упадет, когда я его отпущу!
Он ухмыльнулся.
В тот вечер спать я лег поздно. У меня шла носом кровь, и я самодовольно улыбался. Я свободно верил в две противоположные вещи одновременно и позволил их диссонансу убаюкать меня.
Быть способным думать две несопоставимых мысли одновременно, помимо того, что было на удивление продуктивно, оказалось похожим на то, чтобы петь в одиночку на два голоса. Это сделалось моей излюбленной забавой. Через пару дней практики я научился петь трио. Вскоре я овладел ментальным эквивалентом карточных фокусов и жонглирования ножами.
Было и много иных уроков, хотя не настолько основополагающих, как обучение алару. Бен научил меня «каменному сердцу» – ментальному упражнению, которое позволяет отвлечься от своих эмоций и предрассудков и свободно размышлять обо всем, о чем пожелаешь. Бен сказал, что человек, по-настоящему овладевший «каменным сердцем», способен не пролить ни слезинки на похоронах родной сестры.
Еще он научил меня игре, которая называется «поиски камня». Смысл игры в том, чтобы одна часть твоего разума спрятала воображаемый камень в воображаемой комнате. А потом надо заставить вторую, отдельную часть своего разума этот камень искать.
С практической точки зрения эта игра учит ценному контролю над своим разумом. Если ты способен играть в поиски камня по-настоящему, значит, у тебя стальной алар, как раз такой, какой необходим для симпатии.
Однако, хотя быть способным думать о двух вещах одновременно действительно ужасно удобно, процесс обучения этому выглядит как минимум обескураживающе, а временами и довольно жутко.
Помнится, как-то раз я искал камень почти час, прежде чем снизошел до того, чтобы спросить у второй половины себя, куда же я его спрятал, и только тогда узнал, что никакого камня вовсе не было. Я просто решил проверить, долго ли я буду искать, прежде чем сдамся. Случалось ли вам злиться на себя и смеяться над собой одновременно? Интересное ощущение – чтобы не сказать больше.
В другой раз я попросил подсказки – и дело кончилось тем, что я сам принялся издеваться над собой. Неудивительно, что большинство арканистов несколько эксцентричные, а то и совсем чокнутые. Как и говорил Бен, симпатия – это не для слабых духом.
Глава 11
Связывание железа
Я сидел в задней части фургона Абенти. Для меня это было замечательное место,
Прошлой ночью лил сильный дождь, и дорогу совсем развезло. Поскольку торопиться труппе было особенно некуда, мы решили переждать пару деньков, пока дороги не подсохнут. Дело это вполне обычное, и произошло это как раз в самый подходящий момент, когда Бен решил сделать новый шаг в моем образовании. Поэтому я сидел за деревянным письменным столом в глубине Бенова фургона и злился оттого, что впустую теряю время, выслушивая рассуждения о том, что я уже и так знаю.
Очевидно, мои мысли отражались у меня на лице, потому что Абенти вздохнул и сел рядом со мной.
– Не совсем то, чего ты ждал, а?
Я слегка расслабился, зная, что этот тон сулит мне временное избавление от нудных лекций. Он взял пригоршню железных драбов, что лежали на столе, и принялся задумчиво ими побрякивать.
Потом посмотрел на меня:
– Скажи, жонглировать ты научился сразу? Пятью мячами одновременно? И ножами тоже?
Я вспомнил и слегка покраснел. Поначалу Трип не позволил мне взять даже три мяча. Заставил жонглировать сперва двумя. И даже их я пару раз уронил. Я так и сказал Бену.
– Во-от! – сказал Бен. – Освой сперва этот трюк, а тогда уже можешь учиться следующему.
Я думал, что он встанет и продолжит урок, но он остался сидеть.
Вместо этого он протянул мне пригоршню железных драбов:
– Что ты о них знаешь? – Он позвенел монетками в горсти.
– В каком смысле? – уточнил я. – С точки зрения физики, химии, истории?..
– Истории! – усмехнулся он. – Порази меня своим знанием исторических подробностей, э-лир.
Я как-то раз его спросил, что значит «э-лир». Он ответил, что это означает «умный», но мне не понравилось, как у него дернулись губы, когда он это сказал.
– Много лет назад люди, которые…
– Много – это сколько?
Я взглянул на него исподлобья, с напускной суровостью:
– Примерно две тысячи лет назад. Кочевой народ, который обитал в предгорьях гор Шальда, объединился под властью единого вождя.
– И как его звали?
– Хельдред. Сыновей его звали Хельдим и Хельдар. Тебе всю родословную перечислить или сразу перейдем к делу? – угрюмо осведомился я.
– Прошу прощения, сэр!
Бен вытянулся на сиденье и так старательно обратился в слух, что оба мы невольно ухмыльнулись.
Я начал снова:
– В конце концов Хельдред подчинил своей власти все предгорья Шальда. А это означало, что в его власти находились и сами горы. Кочевники занялись земледелием, отказались от кочевого образа жизни и мало-помалу начали…
– Переходить к делу? – осведомился Абенти. Он бросил драбы на стол передо мной.
Я постарался не обращать на него внимания.
– В их власти оказался единственный обильный и легкодоступный источник металла на большой территории, и вскоре они, помимо всего прочего, сделались весьма искусными металлургами. Они воспользовались этим преимуществом и обрели большое могущество и богатство.