Хроника
Шрифт:
aТаким образом, Генрих, 5-й этого имени, избранный королем сначала отцом, а затем, уже вторично, всеми князьями Германии, был торжественно утвержден путем наложения рук апостольскими легатами и, приняв согласно отечественной традиции присягу от епископов и мирян, начал править как 82-й властитель, считая от Августа, в 50-й год правления своего отца, в 1858 год от основания Города, в 5058 год от сотворения мира ив 1106 год от воплощения Господня.
Итак, когда перед королем и всеми князьями и епископами всей Германии, всем духовенством и народом было представлено послание римского престола о различном и укоренившемся поношении церквей Тевтонского королевства и, с другой стороны, заявлено о единодушно обещанном всеми исправлении, то и король, и князья приняли решение отправить к римской церкви таких авторитетных послов от этих земель, которые сумели бы и надлежащим образом дать отчет в предъявленных [обвинениях], и тщательно изучить спорные вопросы, и во всем разумно соблюсти пользу церкви. Для этого дела были избраны люди, достойные как духовного, так и светского уважения, а именно из Лотарингии и Саксонии, - архиепископы Бруно3 Трирский и Генрих Магдебургский, из Франконии - Отто Бамбергский, из Баварии - Эберхард4 Эйхштеттский, оба - назначенные владыки, из Аламаннии - Гебхард, епископ Констанца, и некоторые другие епископы, а также множество знатных мирян со стороны короля; среди прочего, они получили также поручение добиться, если это будет возможно, чтобы господин папа посетил земли по эту сторону Альп.
Между тем Вернер, один из министериалов королевства, владевший маркой в районе Аквина, словно желая возобновить эту ересь, собрал по всей Италии войско, подкупил
aДалее названные уже вельможи, собравшись каждый из своей земли в Тридентской долине, заночевали в городе того же названия, то есть в Триденте; и вот, некий юноша, Адальберт, славный граф в этих землях, вместе с вооруженными горожанами напал на них, безоружных и чужих здесь, ограбил, захватил и отдал под стражу, исполнив тем самым переданное ему через послов поручение своего господина, то есть императора Генриха. Этот Генрих, как всегда прибегнув к хитрости, наполнил города и провинции королевства своими послами, а также, где только мог, тайными и жалобными письмами, в которых жаловался, что претерпел насилие со стороны князей, а именно лишен императорской власти своим единственным сыном, что королевство из-за его несчастья приведено в беспорядок, и напоминал всем отцам о достойном ужаса примере своей судьбы. По этой причине никто не давал тем послам свободного прохода в Италию. Только Гебхард, епископ Констанца, вместе со своими людьми тайными тропами прошел через Альпы и был доставлен к папе заставами графини Матильды. Прочие же вельможи подверглись недостойному обращению со стороны захватившего их глупца; исключение составил только Отто Бамбергский, которого [Адальберт] был вынужден пощадить, ибо тот был его вассалом. При его посредничестве были отпущены также Бруно, архиепископ Трирский, и граф Випрехт с условием, что они заключат мир с бывшим императором Генрихом, а затем вернутся и сообщат, как тот велит поступить с остальными. Однако Вельф, герцог Баварии, внезапно явился на 3-й день с сильным отрядом, прорвался через закрытые клузы и заставил восстановить в должности Гебхарда, нового, поставленного католическим королем епископа Тридентской церкви, которого граждане поклялись никогда не принимать к себе; он до того устрашил Адальберта и его сторонников, что те вернули новому епископу уведенных ими знатных пленников и саму крепость, а сами с босыми ногами просили прощения у тех, кого обижали.
С первой недели 40-дневного поста, когда вышеназванные вельможи претерпели это, и до страстей Господних была видна комета необычайной яркости.a
bМежду тем бывший император Генрих вместе с теми немногими, кто еще с ним остался, прибыл в Кёльн и со слезами рассказал горожанам все, что с ним приключилось. Затем он пришел в Льеж, был с честью принят там и утешен епископом Отбертом6 и горожанами, и призвал к себе Генрихаb фон Лимбурга, герцога Лотарингии, bи многих других князей. Пав к их ногам, он просил у них помощи, рассказав обо всем, что с ним приключилось. Те, выслушав его жалобы, исполнились по отношению к нему сочувствия, обещали ему верную помощь и сочли наилучшим, чтобы он отпраздновал в Льеже вместе с ними св. Пасху7. Кроме того, с ним соединились Юлих, Бонн, он же Верона, и прочие замки в тех краях.b aМежду тем некие мятежники подняли восстание против короля Генриха в Эльзасе.a b Король Генрих, услышав об этом, направился в Льеж, будто для того, чтобы покарать вражеские земли и с намерением провести там на Пасху хофтаг;b aи велел явиться туда князьям королевства. После Вербного воскресения8, проведенного им в Кёльне довольно весело, ибо враги бежали, он, хоть и узнал об интригах отца, который довольно обстоятельно, ибо воевал с юных лет, готовился к обороне в городе, где должен был состояться хофтаг, но, охваченный юношеской дерзостью, отправился туда, как и хотел. Отправив вперед 300 мужей для занятия моста через Маас у селения Визе9, - ибо все переправы через реку уже заняли враги, - он отпраздновал в Ахенском пфальце вечерю Господню10.
Между тем Генрих, герцог Лотарингии, напал на мосту на его воинов, заманил их, энергично сопротивлявшихся, на более широкое место, ибо народ этот более прочих владел искусством верховой езды, и окружил, поразил, разбил и пленил большую часть отряда, а остальные утонули в реке во время отступления. Ты увидел бы здесь храбрейших Маккавеев, которые после страшного поражения, нанесенного им в войне за католический мир нечестивым народом, с великой верой и радостью вверили себя Христу, пострадавшему за них, и ради прощения прежних грехов последовали за ним в этот день милосердия, утешая друг друга.a bКороль, когда узнал об этом, то, боясь, как бы враги не напали на него, ушел оттуда в замок Бонн и отпраздновал там, как мог, св. Пасху. А бывший император с великой радостью отпраздновал Пасху со своими людьми в Льеже, после Пасхи опять вернулся в Кёльнb и aизгнал оттуда епископа.a bГорожане дали клятву защищать город, а затем, следуя его наставлениям, начали укреплять его рвами, валами и прочими оборонительными сооружениями.b bА [бывший император] вернулся в Льеж.a bКороль же провел в городе Вормсе на Троицу11 сейм, на котором по приговору знати лишил Генриха, герцога Лотарингии, как врага государства, всех его леновb и, aприняв от князей присягу, объявил по всему королевству о всеобщем походе против Лотарингии.a bПосле праздника святых апостолов Петра и Павла12 он прибыл в область Кобленца, собрал там 20-тысячное войско и, подойдя в середине июня к Кёльну, осадил его. [Кёльнцы] же стояли неустрашимо, энергично сопротивляясь и сражались так, как никогда прежде; с ними также [сражались] некие люди, что зовутся гельдунами13, которых герцог Генрих отправил им в помощь, мужи воинственные и проворные, весьма искусные в военном деле. Было много убитых и раненых, но королевское войско так и не смогло их одолеть.b aТам же был поражен недугом и позднее умер в Ахене граф Дитрих14, вернейший вассал короля. Это был благороднейший муж, происходивший из знатного саксонского рода, ревностно преданный благочестию и защите католицизма и владевший грамотой. Между тем послы от отца, отправленные из Льежа, пришли к королю Генриху и доставили как ему, так и князьям письма, образец которых мы считаем нелишним привести здесь для того, чтобы доказать удивительную изворотливость этого мужа, который до сих пор, на протяжении всей своей жизни ложным смирением одолевал всех своих противников: «Генриху милостью Божьей римский император и всегда августу возвращает свою милость и расположение епископам, герцогам, маркграфам, графам и прочим вельможам королевства, которые их достойны. Мы жалуемся всемогущему Богу, госпоже св. Марии и блаженному Петру, нашему покровителю, на то, что мы, уверенные в той вере, сомневаться в которой не имеем права, подверглись беззаконному,
– ничем нам не помогла. Над нами восторжествовала ненасытная злоба врагов. Согласившись с просьбой нашего сына, мы поверили ему и, приняв его заверения, а также гарантии безопасности нашей жизни и чести, доверчиво направились в Майнц в присутствии римского легата и князей, чтобы согласно их разумению поступить как в отношении статуса церкви и чести государства, так и в отношении спасения нашей души. Но он обманул нас, велев вопреки данному слову схватить нас, изъявивших уже добрую волю и послушание, и поставил под угрозу саму нашу жизнь. Поэтому мы не рискуем поверить ему теперь, чтобы как прежде не подвергнуться по своей воле обидам и оскорблениям. В связи с этим мы убедительно просим, чтобы вы ради страха Божьего, чести королевства и вашего собственного достоинства соизволили приложить усилия к тому, чтобы мы благодаря вам могли восстановить справедливость в нанесенных нам при вашем участии обидах. Мы также, следуя вашим советам и советам других благочестивых мужей, не имеющих к нам ненависти, охотно готовы дать возмещение как нашему сыну, если мы его чем-то обидели, так и любому другому в королевстве. Кроме того, мы как прежде были готовы подчиниться господину папе в присутствии его легата и вашего, так и теперь от чистого сердца готовы оказать ему должное уважение и послушание и, следуя вашему совету, а также совету духовного отца Н., аббата Клюнийского, и прочих благочестивых мужей, уладить дела, касающиеся статуса церкви и чести государства, насколько то в наших силах. Поскольку мы готовы ко всему этому, то убедительно просим вас ради Бога, а также чести государства и вашей собственной убедить нашего сына прекратить преследовать нас и наших верных, ибо согласно вышеназванному утверждению у него нет более никаких оснований действовать против нас, и разрешить нам жить в мире и покое, чтобы все вышеназванное было достигнуто мирным путем. Если же он откажется, то мы во имя римской церкви, которой себя вверяем, и чести государства просим вас не воевать против нас и верных наших, ибо в этом случае очевидно, что он затеял это не из рвения к закону Божьему и любви к римской церкви, но только из стремления к королевской власти низложил своего отца. Если ни ваше вмешательство, ни какое-либо иное заступничество не смогут ныне иметь успех, то мы взываем к римскому понтифику и святому вселенскому престолу и церкви».
После прочтения перед толпой этих и других, кроме слов, ничем не отличавшихся от предыдущих писем, предназначенных сыну и отдельным лицам, король Генрих по совету знати отправил к отцу свое послание, предварительно велев огласить его перед всеми Генриху, архиепископу Магдебурга; сделав это, он весьма укрепил дух своих людей. Содержание [послания] было следующим:
«После застарелого, длившегося около 40лет раскола Римской империи, который почти совершенно уничтожил как божеские, так и людские законы и, не говоря уже о различных убийствах, святотатстве, грабежах и поджогах, обратил все нынешнее королевство не только в пустыню, но и во враждебное католической вере, чуть лине языческое государство, Божья милость наконец обратила взор на свою церковь; мы, сыны этой невесты Христовой, благодаря Духу Святому образумились и вернулись в единство веры; ради рвения Божьего и послушания апостольской веры мы отреклись от неисправимейшего главы этого раскола, то есть Генриха, нашего так называемого императора, и избрали себе католического короля, пусть и рожденного от его семени. Видя, что его королевству грозит гибель, он, будто бы добровольно, но, как свидетельствуют его письма, крайне неохотно согласился с этим, возвратил королевские регалии, со слезами вручил сыну вместе с королевской властью также и попечение нашей вере и обещал впредь заботиться не о королевском величии, а о спасении своей души. И воту вернувшись ныне к прежнему своему лукавству, он на весь мир жалуется на причиненные ему страдания, призывает мечи галлов, англов, датчан и прочих бесчисленных народов поразить наши сердца и умоляет оказать ему правосудие за нанесенные ему обиды; он обещает с готовностью прислушаться к нашим советам, но на деле как сам, так и через тех лисиц, то есть нечестивых людей, которые его поддерживают, лживыми доводами пытается расколоть лагерь Господень, разоружить воинство Христово и, подобно дикому зверю, окончательно погубить лозу Господню, которая хоть и поздно, но начала произрастать; путем святотатства он стремится вернуться к проклятому Велиалу, то есть, что и сказать-то страшно, вторично распять во всех душах воскресшего в своей церкви Христа. А потому и королю, и всем князьям королевства, то есть всему православному воинству, угодно, чтобы этот старик не выдвигал против нас те или иные жалобы, пока не изберет мир и покой; и только тогда пусть он изложит свое дело перед всей знатью и народом, потребует правосудия и получит его; пусть все причины раздора с самого начала мятежа будут всесторонне обсуждены и, если по этому делу не будет принято никакого решения, то тогда пусть его собственное правосудие даст ответ сыну и ему самому; а до тех пор он должен немедленно, а не после длительного перемирия, как он предлагает, прекратить противодействие и перестать потрясать основы церкви и государства».
Когда Альбувин и Рихвин, священники исключительной мудрости, вместе с некоторыми благочестивыми мужами светского звания доставили это послание пресловутому бывшему императору, то едва добились разрешения его видеть; трудно поверить, какой опасности подвергались их жизни в течение 6 дней, когда они ни под каким видом не желали вступать в общение с этим сборищем негодяев, и насколько грубому обращению их подвергли. Наконец, в том месте, где они проживали, они были освобождены народом от бросившейся на них стражи и без всякой охраны возвращены назад, разбив лагерь около Кёльна. Главным среди доставленных ими ответов старика было предложение им всем тут же сложить оружие, а в будущем объявить о созыве хофтага относительно всех спорных вопросов.a
Между тем в Саксонии маркграф Норд марка Удо, проведя встречу с герцогом Магнусом и архиепископом Бременским, внезапно почувствовал сильное недомогание. Когда болезнь усилилась, он был доставлен в место под названием Россенфельде и 2 июля ушел из этого мира, тем блаженнее, чем усерднее был поддержан постом и молитвами того святого легиона монахов, которому сам он усердно давал средства к земной жизни и облегчение отцовского утешения. Его брату Рудольфу король Генрих на 8 лет поручил марку15, чтобы он воспитывал сына [Удо] Генриха16.
Умер также Магнус, герцог Саксонии, женой которого была Софья, вдова Ульриха Веймарского, сестра Владислава, короля Венгрии, родившая ему двух дочерей - Вульфильду и Эйлику17. Эйлика вышла замуж за графа Отто фон Балленштедта и родила от него маркграфа Адальберта18 и дочь Адельгейду19, которая, в свою очередь, вышла замуж за Генриха, маркграфа фон Штаде. Вульфильда же вышла замуж за герцога Генриха, сына герцога Баварского Вельфа Старшего, и родила Генриха, славного герцога Саксонии и Баварии, Вельфа20 и четырех дочерей. Одну из них, по имени Юдифь21, взял в жены Фридрих, герцог Швабии; другая, по имени Софья22, вышла замуж за Бертольда, герцога Церингена, а когда его убили, -за Леопольда, маркграфа Штирии, по прозвищу Храбрый; третью, Вульфильду23, взял в жены Рудольф, граф Брегенца; четвертая, по имени Матильда24, стала женой Дипольда Младшего, сына маркграфа Дипольда Старшего; когда же тот умер, на ней женился Гебхард, сын Беренгара, графа Зульцбаха.
bИтак, король Генрих в течение трех недель осаждал Кёльн, и не было никакой надежды на то, чтобы им овладеть.b aИбо была сильная жара и из-за страшного зловония войско не могло более терпеть лишения. Кроме того, прошел слух, что оба Генриха, бывший император и бывший герцог, отовсюду набирают войска и готовы не раз и не два испытывать судьбу. Поэтому все королевское, вернее, Христово войско, желавшее решить дело оружием, чтобы горожане случаем не оказали врагам помощь против них, - что было весьма вероятно, - сняли осаду и двинулись против Лотарингии; между тем, разрушив укрепления и прочее, чем владели мятежники, они отправили к Генриху Старшему двух послов, которые предложили ему на выбор - или он в ближайшее время выйдет навстречу сыну в Ахен и заключит мир на описанных выше условиях, или ему предстоит война не на жизнь, а на смерть. Поместив этих послов под стражу, Генрих всеми силами, но тайно, стал готовиться к сопротивлению. Однако через несколько дней он внезапно отпустил этих послов. И не могла дойти до их лагеря более приятная весть, чем последовавший вслед за ними слух о смерти бывшего императора.a