Хроники Алмазного камзола

Берсенев Виктор Леонидович

Часто можно услышать, что талант завораживает: искренний талант, настоящий. А что тогда гениальность? И что есть шедевр?
– а это Правда, Дорогие товарищи! Когда актёр в буквальном смысле умирает на сцене. Вся закалённость психики принцессы, которой я в тайне постоянно восхищался, оказалась бессильна перед необратимым событием. Одно дело здесь и сейчас, обладая железными нервами, совершать невероятные по своей жестокости поступки, находя им самые изощрённые оправдания. Другое дело, ощутить крах будущего, необратимую смерть твоего единоличного счастья.

Пройдёт

время и человек конечно придумает отчего и почему так произошло. Лёгкую вуаль чуда возможного счастья, унесёт в невозможную даль холодный ветер здравого смысла или сожжёт жаркий ветер чужих, а значит ненастоящих, истин. Оттого что если ты сам себе не веришь, то как ты можешь доверять, передоверять свою жизнь иным мнениям. Тогда откажись от правды и начни скулить под окнами, выпрашивая объедки мнений с железных столов в привокзальном буфете.

Публика, очарованная сопричастностью к трагедии несомненно духовно сильного человека, молчала, потрясённая глубиной чувств принцессы Ти. Даже постоянно отстранённый Платон I изменил своему обыкновению и начал заметно волноваться, сопереживая происходившему на сцене.

Модлен, застыла за кулисами сцепив руки, похожая на статую во дворце Потала только в платье и на каблуках.

Счастливого финала в мюзикле не случилось. Это была трагедия оставшейся без единственной любви женщины. И все, абсолютно все ей сочувствовали. В зале публика начала плакать и отчаянно сморкаться в бумажные салфетки, заботливо раздаваемые админами. Главный Тиран в изумлении тоже пару раз всплакнул и начал тереть переносицу, чтобы не чихнуть от полноты чувств вдогонку.

Неожиданно повёл себя император. Павел I спустился в зал и оттуда бросил к ногам Принцессы Ти огромную охапку бордовых роз с птичками колибри внутри, которые заметались над сценой разноцветной бестолковой мишурой.

В это время Шимоза с трудом загрузил с помощью псевдо-контрабандиста Семёна на шхуну бесчувственное тело Ферапонта. Яхта пыхнула несколько раз ионными двигателями в наступившую ночь Венеры и растаяла в тёмно-фиолетовом полотне звёздного неба.

XII. Правда Антона

Поиск истины всегда приводит к чужим богам.

Маэстро Ленар

1. Нужный человек

Черные полированные борта яхты Рема жадно поглощали свет стремительно уменьшающегося в размерах солнца. Семён, родившийся и выросший в космосе, наслаждался ролью капитана судна представительского класса. Одно дело скромная яхта импресарио Ленара и совсем другое аппарат бывшего дожа Арагона, второго по величине мегаполиса Марса. С Фараоном Семён быстро нашёл общий язык и теперь они вдвоём подтрунивали над безутешным в своём горе Ферапонтом.

– Ну что, браток, слетал на Венеру? Не зря её именем назвали самые популярные среди космонавтов дальнобойщиков болезни. Без приключений

не обходиться. – Семён включил кофеварку с множеством декоративных трубок из отполированной латуни и стекла.

– Когда я служил в полиции, мой напарник влюбился в дочку одного крупного мафиози и что вы думаете? Ему сделали качественную инвалидность и подарили цветочный магазин. Обид нет, но неприятный осадок, как говориться, остался. – Фараон показал голограмму своего напарника на протезах в теплице с экзотическими растениями.

– Вот видишь, Ферапонт, у тебя хорошие перспективы.

– Это какие? – бесцветным голосом спросил Ферапонт, лежащий под торшером на длинном узком диване в углу прямоугольной кают-компании. В двух иллюминаторах с закруглёнными краями из толстого наностекла, заменявших стены, хаотично складывались в безымянные созвездья огни Млечного пути.

– Флористом станешь. Там розы, мимозы начнёшь выращивать. Я тебе даже завидую.

– Семён, липкая сентиментальность удел обывателей. Революций с таким подходом не сделаешь, - изрёк трудолюбивый робот, протирая и без того сверкающие золотом и платиной оборудование бара в центре кают-компании.

– Фараон, ты чё это решил беспокоиться за мои философии?

– Мне рапорт писать хозяину в вахтенный журнал, не люблю тексты с негативным содержанием, от них у меня шаровой клапан гидронасоса начинает заедать.

– Ферапонт, слышишь – не порть камердинеру работу трансмиссии любовным сплином.

– Семён, а зачем ты хочешь жителям системы Солнца вселенского счастья в равенстве и братстве?

– Ну не засранцев же производить, которые начнут отравлять жизнь невинным людям. Возьмутся исправлять на родных и близких ошибки моего воспитания? Нет у меня нервов на такие подвиги. Ферапонт, твоя мгновенная жизнь замечательно избавляет от необходимости оправдываться за собственную бездарность перед потомками. Вот тебя и тянет на принцесс. Цени своё счастье.

– Так я только за. Но жить хочется в удовольствиях, а кругом враги!

– Господин Ферапонт, если вокруг только враги, то как вы сможете разглядеть друга? Конечно, у людей своя, непонятная роботам логика. Но я читал книжки по психологии, там всё подробно написано о вашей так называемой душе, - Фараон выбрался из-за барной стойки.

– Семён, а чьё это судно? – Ферапонт, сел на диване и начал оглядываться.
– Шимоза сказал, что нанял контрабандиста. А здесь слишком шикарно для простой шхуны и ещё этот робот из дворца Рема.

– Наврал ваш Шимоза, теперь прячется у себя в каюте.

– Я не прячусь, а стараюсь держаться от вас подальше, товарищ Семён, - Шимоза выглянул из-за двухстворчатой двери итальянской работы.

– Боитесь? – Семён широко улыбнулся, показав протезы из нержавейки.

– И это тоже. Вы меня пытали с помощью гиены. Такое не забудешь.

– Не валите, ради бога, всё на меня. Я только страх нагонял, а пытал вас Гектор. У Фараона к нему техническая неприязнь. Они используют процессоры конкурирующих фирм.