Хроники Алмазного камзола
Шрифт:
Во главе Шимоды с Гектором торжественно заряженный на грандиозный скандал поднялся по перфорированной лестнице в фойе театра. Считаю себя профессионалом, но здесь был застигнут врасплох необычностью конструкции. Надо иметь большую привычку к прозрачному полу, который идёт трещинами при каждом шаге, чтобы не испугаться. Это, наверняка, находка местных админов, для того чтобы зрители сидели намертво принайтованные к сидениям, боясь досрочно покинуть спектакль. Гектор, мгновенно выбросил гарпун в ближайшую колонну и застыл, ожидая неминуемого полёта в бездну. На Шимозу невозможно было смотреть без слёз: он лёг на пол и завыл от страха белугой,
На шум вышла Модлен в костюме от Oscar De La Renta.
– Ленар, без помпы не можешь? У тебя, что камердинер сломался? – она рассмеялась, глядя на застывшую в ужасе парочку.
– Функционален, - отреагировал Гектор, сматывая линь, - страхуюсь на всякий случай, у меня в программе так записано.
– Мужчина, - она обратилась к Шимозе, - у вас тоже в истории болезни есть пометка?
– Спасите, пож-а-луйст-а, - дрожащим голосом протянул на одной ноте несчастный. Но когда Модлен шагнула к нему, раздавался всё увеличивающийся треск лопающегося стекла, отчего Шимоза свернулся калачиком и тихо заскулил. У Модлен вдруг проснулись материнские чувства. Она обняла бедолагу за плечи, стала поднимать, когда не получилось, предложила следовать за ней. Шимоза вцепился мёртвой хваткой в её ногу и героически пополз к спасительным ступеням из литого дюралюминия под успокаивающий женский голос:
– Всё хорошо. У тебя всё получиться, миленький. Ещё немного и ты дома, родной. – Помогла встать и ободряюще улыбнулась в расширенные зрачки агрофоба.
Я испытал настоящую ревность. Захотелось тоже броситься на зыбкий пол и завизжать от страха. Может быть даже описаться для убедительности. Пусть потом будет стыдно до корней волос, зато сколько удовольствия можно испытать в течение нескольких минут перед позором мокрых штанов. Ради этого можно и потерпеть великое «Фи». Всё - нет в жизни счастья. Ничтожество любят, а я, бесчувственный такой, стою один, бобылём с любопытной физиономией. Подошёл к Шимозе, приводящему в порядок одежду на ступеньках, и предостерёг: «Идёмте, здесь лестница тоже с сюрпризом. Затейники строили», - на что тот опасливо подобрался и безропотно засеменил следом, для верности крепко держась за мой локоть.
В роскошном кабинете с обстановкой спонтанного дизайна, которую, судя по сохранившейся местами плёнке, только недавно привезли для новой директрисы, окопался Рем, что-то громко требующий в телефон, инкрустированный слоновой костью. Заметив гостей, выбрался из кресла и с широкой улыбкой пошёл обниматься, но, не дойдя ровно шаг, опустил руки и капризным голосом спросил:
– А розы, ты купил мне розы? Бордовые. Обещал!
Я пригляделся к своему компаньону, пытаясь разглядеть десять отличий, но нечего экстраординарного не обнаруживалось. Всё тот же высокий седеющий марсианин в возрасте, границы которого без телескопа трудно отыскать на бесконечном полотне жизни. Конечно, венерианские клиники славились тонкой, филигранной работой, но не в штаны же к нему лесть, чтобы выяснять приобретения.
– Дорогой, а за что?
– Модлен, меня обижают!
– скривился Рем.
– Я тут стараюсь, спектакль делаю, а мне мины подводят, шутки
– Модлен, что отлететь на пару секунд нельзя, чтобы повидаться с Землёй? Сразу истерики. От тебя научился? Болезнь-то заразная, оказывается. Инкубатор вредоносных бацилл, что за спектакль? Мне уже интересно.
– «Барышня и Хулиган» по Маяковскому.
– Слушай, Рем, ты оригинален!
– Почему? Идею использовал, как основу.
– Гектор, сбегай на яхту за цветами для режиссёра-сценариста.
– Извини, Рем, был не прав. Не ожидал тебя здесь увидеть. Думал, что испытываешь новую оснастку в злачных переулках Венеры.
– Гектор, ты что стоишь? – спросил, заметив, что камердинер застыл у выхода.
– Маэстро, там пол с дефектом. Уверен, что могу быть вам ещё полезным.
– У тебя в мозгах лампа, отвечающая за изображение, подсела. Потерпи, вечером заменю. Беги, ничего не бойся, жизнь мираж, твоя тем более.
– Прощайте все. Маэстро Рем, если не вернусь, передайте Фараону, что приношу извинения за испачканную малиновым конфитюром спину. Искренне раскаиваюсь. Вспоминайте обо мне иногда. Да: «Нет повести печальнее на свете, чем камердинер Гектор с букетом на хрупком паркете!» - с этими словами Гектор включил проблесковые маячки и с музыкой Сен Санса «Пляска смерти» исчез в проёме. Мы так прониклись речью преданного слуги, что некоторое время в молчании слушали удаляющуюся трагическую мелодию, ожидая, что раздастся треск лопнувшего стекла и доблестный камердинер покинет нас в клубящейся пучине густых облаков.
– Ленар, рядом с тобой даже роботы перестают критически мыслить. Смотри, что с ним: совсем лампы контакт потеряли, - нарушила Модлен затянувшуюся паузу.
– Да, Ленар, вам не кажется, что Гектор подвержен приступал алармизма? – взявшись рукой за подбородок спросил с задумчивым видом Шимоза.
– Специалист? Щас за конфетами пойдёте для Рема. У него сегодня праздник: закончил дурацкую постановку, теперь издевается, цветов требует!
– Нет, увольте. Что-то не хочется, - Шимоза утвердился поглубже в кресле.
– Ленар, слушай, обидно в конце концов! – возмутился Рем.
– Ага, и в началах. Снимай штаны, показывай, что там с тобой в клинике натворили? Пока не снимешь, разговаривать мне будет не с кем!
Модлен встала:
– Ленар, я могу выйти, пока вы здесь отношения выясняете.
– Зачем, тебе нужен ликбез перед первой брачной ночью с венерианцем.
– Я с вами, можно?
– поднялся следом Шимоза.
– Куда, - в один голос остановили мы с Ремом директора. – Сиди.
– Ах, надо сидеть. Хорошо, - Шимоза опустился на стул, моргнул глазам и отвернулся к окну, сложив с независимым видом на груди руки.
– Итак, что ты здесь устроил? Можешь объяснить или надо подождать пока желчь рассосётся, - Рем встал в позу сталинского гос. обвинителя Вышинского.
– Цветов ждём, - ответил и поднял глаза к потолку, не желая принимать участия в моральной экзекуции меня любимого.
Из коридора раздались победные трубы «Триумфального марша» из оперы «Аида» Джузеппе Верди. В проёме появился Гектор с пустыми руками.
– Цветов на яхте нет, но зато я сделал открытие – там в фойе голограмма. Пол абсолютно надёжен, можете смело ходить. Лично проверил. Маэстро Рем, извинения Фараону отменяются. Он сам перемазался. Мне кажется, что у него шасси заедает.