Хроники Амбера. Книги Корвина (авторский сборник)
Шрифт:
– Не знаю, – ответил я, – а что?
Это его обеспокоило на секунду-другую, затем, нахмурившись, он продолжал.
– Сейчас время вашего вечернего укола.
– Вы врач?
– Нет, но мне велено сделать вам укол, а для этого у меня хватит медицинской подготовки.
– А я отказываюсь от укола, – сказал я, – и имею на это полное юридическое право. В конце концов, какое вам дело?
– Я сделаю вам укол, – проговорил он, приближаясь с левой стороны кровати.
В руке его появился шприц, тщательно
Это был очень некрасивый, грязный удар, дюйма на четыре ниже пояса, если я не ошибаюсь. Он упал перед кроватью на колени.
– …. …. – сказал он спустя некоторое время.
– Еще раз подойдете ко мне, и пеняйте на себя.
– Ничего, мы умеем обращаться и с такими пациентами – выдавил он с трудом.
Тогда я понял, что наступило время действовать.
– Где моя одежда?
– … … – повторил он.
– В таком случае мне придется позаимствовать вашу. Дайте-ка ее сюда.
Его ругань начала уже утомлять меня, так что пришлось накинуть на него простыню и оглушить железным прутом.
Примерно через две минуты я был одет во все белое – цвет Моби Дика и ванильного мороженого. Какое уродство.
Я запихал его в стенной шкаф и выглянул сквозь зарешеченное окно. Я увидел старую луну с молодым месяцем на руках, качающую его над верхушками тополей. Трава слабо серебрилась и переливалась тонким светом. Ночь слабо спорила с солнцем. Ничто не подсказывало, где именно я находился. Комната моя тем не менее располагалась на третьем этаже здания, и освещенный квадрат окна слева внизу от меня говорил о том, что на первом этаже кто-то не спал.
Так что я вышел из комнаты и осмотрел коридор. Слева он заканчивался глухой стеной с зарешеченным окном, и по обе стороны располагались четыре двери. Скорее всего, они вели в такие же палаты, как и моя. Вернувшись к окну, я не обнаружил ничего нового: те же деревья, та же земля, та же ночь. Я повернулся и направился в другую сторону.
Двери, двери, двери без единой полоски света под ними, и единственный звук – шлепанье моих ног, да и то только потому, что позаимствованная обувь оказалась слишком велика.
Часы моего вышибалы показывали пять часов сорок четыре минуты. Металлический прут я заткнул за пояс под белым халатом, и он очень неудобно бил меня во время ходьбы по бедру. На потолке примерно через каждые двадцать футов горела лампа дневного света.
Добравшись до первого этажа, я свернул направо и пошел по коридору, высматривая дверь с выбивающейся из под нее полоской света.
Дверь эта оказалась самой последней в коридоре, и я был так невежлив, что вошел в нее без стука.
За большим полированным столом, наклонившись над одним из ящиков, сидел человек в роскошном халате. На палату эта комната что-то не была похожа.
Он поднял голову, глаза его загорелись, а губы раздвинулись
Я закрыл за собой дверь, подошел ближе и поздоровался:
– С добрым утром. Боюсь, у вас будут крупные неприятности.
Люди, по-видимому, никогда не излечатся от любопытства по поводу неприятностей, потому что, подождав те секунды, которые потребовались мне, чтобы пересечь комнату, он спросил:
– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, – ответил я, – что я собираюсь подать на вас в суд за то, что вы держали меня взаперти, а также за издевательство и незаконное употребление наркотиков. В настоящий момент у меня как раз начался тот период, когда мне необходим укол морфия, а потому я за себя не отвечаю и могу начать бросаться на людей, и…
Он выпрямился.
– Убирайтесь отсюда!
Тут я увидел на столе пачку сигарет. Закуривая, я процедил:
– А теперь сядьте и заткнитесь. Нам надо кое-что обсудить.
Сесть-то он сел, но не заткнулся.
– Вы нарушаете сразу несколько наших правил!
– Вот пусть суд и разберется в том, кто и что нарушает, – ответил я.
– А теперь мне нужна моя одежда и личные вещи. Я выписываюсь.
– Вы не в том состоянии…
– Вас не спрашивают. Гоните мои вещи, или я действительно обращусь в суд.
Он потянулся к кнопке звонка на столе, но я отбросил его руку.
– Мои вещи, – повторил я. – А это вам следовало сделать раньше, как только я вошел. Сейчас уже слишком поздно.
– Мистер Кори, вы были очень тяжелым па…
Кори???
– Сам я сюда не ложился, – перебил его я, – но будьте уверены, выписаться отсюда я выпишусь. И причем сейчас. Так что не задерживайте меня.
– Совершенно очевидно, что вы сейчас не в том состоянии, чтобы оставить стены клиники, – ответил он. – Я не могу допустить этого. Сейчас я позову санитара, чтобы он помог вам добраться обратно в палату и уложил в постель.
– Не советую. В противном случае вы на себе испытаете, в каком я сейчас состоянии. А теперь ответьте мне на несколько вопросов. Во-первых, кто поместил меня сюда и платит за всю эту роскошь?
– Ну хорошо…
Он вздохнул, и его маленькие усики печально опустились долу.
Открыв ящик стола, он сунул туда руку, и я насторожился.
Мне удалось выбить пистолет еще до того, как он спустил предохранитель. Очень изящный кольт-32. Подобрав пистолет с крышки стола, я сам снял его с предохранителя и направил в сторону доктора.
– Отвечайте. По-видимому, вы считаете, что я опасен, и можете оказаться правы.
Он слабо улыбнулся и тоже закурил, явный просчет с его стороны, если он желал выглядеть уверенным в себе. Руки у него здорово тряслись.