Хроники Амбера. В 2 томах. Том 2
Шрифт:
— Неужели?
Поначалу мне показалось, что он не почувствовал юмора, но спустя мгновение Люк тоже рассмеялся.
— Временами мельницы богов начинают крутиться с дьявольской скоростью, и пыль может засыпать нас с головой. Слушай, как насчет того, чтобы подарить мне эту информацию бесплатно? У меня в самом деле нет ничего взамен. Чего он хотел?
— Между прочим, эти сведения секретны до завтрашнего дня.
— Хорошо. Что произойдет завтра?
— Арканз, герцог Шедбурн, вступает на престол Кашфы.
—
Люк задумчиво уставился в невидимую точку, после чего произнес:
— Спасибо.
— Это хорошо или плохо? — спросил я.
— Для меня или Кашфы?
— Я еще не научился различать.
— Это нормально. Не знаю, как все может обернуться. Надо подумать. Увидеть картину целиком.
Я посмотрел на Люка, и он снова улыбнулся.
— Это действительно интересно, — сказал он. — У тебя припасено что-то еще?
— Пока все.
— Наверное, ты прав, — кивнул Люк. — Нельзя перегружать систему. Тебе не кажется, что мы перестаем радоваться простым вещам?
— Пока мы дружим, нам это не грозит.
Джулиан в очередной раз опустил полог, вернулся к нам и взял свой кубок.
— Через несколько минут принесут поесть, — сообщил он Люку.
— Спасибо.
— Бенедикт утверждает, что ты сказал Рэндому, будто Далт — сын Оберона.
— Да, — кивнул Люк. — И он тоже прошел Огненный Путь. Это что-то меняет?
Джулиан пожал плечами:
— Это не первый раз, когда мне хочется убить родственника. Кстати, ты ведь мой племянник?
— Да... дядя.
Джулиан взболтал вино в кубке.
— Что ж, добро пожаловать в Амбер. Прошлой ночью я слышал баньши. Нет ли тут какой связи?
— Перемены, — пожал плечами Люк. — Они всегда воют, когда что-то меняется. Оплакивают утерянное.
— И смерть. Они ведь предвещают смерть, так?
— Не всегда. Иногда они появляются в решающий момент, чтобы придать происходящему драматический оттенок.
— Плохо, — проворчал Джулиан. — Но будем надеяться.
Мне почудилось, что Люк хотел что-то добавить, но Джулиан заговорил первый:
— Хорошо ли ты знал отца? Люк напрягся.
— Наверное, хуже, чем других. Он был деловым человеком. Приходил и уходил. Никогда не оставался с нами надолго.
Джулиан кивнул.
— Каким он был перед концом? Люк посмотрел на свои руки.
— Ну, нормальным он уже не был, если вы это имеете в виду. Как я говорил Мерлину, ритуал, через который он прошел, чтобы обрести свое Могущество, вывел его из равновесия.
— Впервые слышу. Люк пожал плечами:
— Наверное, результат важнее подробностей.
— А до того он был неплохим отцом?
— Не знаю, черт побери. У меня не было другого отца, чтобы сравнить. Почему вы спрашиваете?
— Из любопытства. Эта сторона
— Хорошо. Тогда расскажите, каким он был братом?
— Бешеным, — сказал Джулиан. — Мы с ним плохо ладили. И старались реже попадаться друг другу на глаза. Хотя он отличался сообразительностью. И талантом тоже. Имел склонность к искусству. Я пытался представить, много ли ты у него перенял.
— Куда мне, — проворчал Люк, поворачивая руки ладонями вверх.
— Ладно, не имеет значения. — Джулиан поставил кубок на стол и снова поднял полог. — Ваша еда уже на подходе.
Он вышел из шатра.
По брезенту шуршали крошечные кристаллики льда. Издалека донесся протяжный вой. Ветер и адские собаки давали свой концерт. Но баньши не было. Пока.
Глава 9
Я шел в двух ярдах слева и позади от Люка. Справа на таком же расстоянии шагал Джулиан. Я нес огромный фонарь, закрепленный на шесте длиной в шесть футов. Конец шеста был заострен, чтобы его можно было воткнуть в землю. Фонарь, приходилось держать на вытянутых руках, поскольку беспорядочные порывы ветра вытягивали языки пламени в разные стороны. Острые ледяные снежинки секли лоб и щеки, налипали на брови и ресницы. Пламя их растапливало, и я яростно моргал, прочищая глаза. Трава под ногами промерзла и издавала хрустящий, ломкий звук.
Впереди в нашу сторону медленно двигались два других фонаря, между которыми маячила темная фигура. Я сморгнул, пристально вглядываясь в надвигающиеся блики. Мне пришлось видеть Далта лишь однажды, мельком, через карту, еще в Арбор-Хауз. В неверном свете фонарей его волосы казались золотыми или медными, но тогда, при естественном освещении, они выглядели как обыкновенные грязные светлые волосы. Глаза у Далта, насколько я помнил, были зеленые. До меня только теперь дошло, насколько он огромен — если, конечно, он специально не подобрал в спутники коротышек. В тот раз Далт был один, и мне было не с кем его сравнивать.
Когда он вошел в свет наших фонарей, я разглядел тяжелую зеленую безрукавку, черную рубаху с длинными рукавами и зеленые перчатки. Штаны были черные, равно как и сапоги, в которые они были заправлены. Украшенный изумрудными полосами черный плащ хлопал на ветру, в свете фонарей полосы переливались желтыми и красными огнями. С шеи на тяжелой цепи свисал золотой медальон. Я не мог разобрать детали рисунка, но был уверен, что там изображен лев, повергающий единорога.
Не доходя до Люка шагов десять—двенадцать, Далт замер. Люк сделал еще один шаг и тоже остановился. Далт подал знак, и его охранники воткнули факелы в землю. Мы с Джулианом поступили точно так же. Затем Далт кивнул Люку, и они пошли навстречу друг другу. Остановившись в середине освещенного факелами квадрата, они стиснули друг друга за правое предплечье и подняли глаза.