Хроники Амбера. В 2 томах. Том 2
Шрифт:
Я размахнулся и бросил кинжал вперед по ходу, к двери, машинально проводив взглядом. В темноте, куда он летел, что-то шевельнулось. Там, лицом ко мне, стоял человек. Кинжал ударился о стену и со звоном упал на пол. Незнакомец нагнулся. Послышался смешок. Потом незнакомец выпрямился и бросил клинок в меня.
Кинжал упал впереди и справа и сразу окутался голубым пламенем. Сноп искр, шипя и плюясь, взметнулся выше моей головы. Я вздрогнул и замедлил шаг, но не остановился, понимая, что мне ничего всерьез не грозит. Я двигался по дуге, ступать приходилось медленно.
—
— Ясно, — отвечал он. — А кто этот тип?
— Хрен его знает.
Я шел вперед и уже заметно приблизился к огненному кольцу. Интересно, что бы сказала обо всем об этом ти'ига?
За следующим поворотом открылся большой кусок пройденного пути. В его ровном свете Юрт уверенно шел вперед, пламя доставало ему до щиколоток. Сам я шел уже по колено в огне. Уголком глаза я видел шевеление в той части комнаты, где стоял незнакомец. Он выбрался из-под укрытия темноты — медленно, осторожно, держась дальней стены Во всяком случае, он явно не рвался проходить Образ, потому что двигался к точке, прямо противоположной началу.
Мне ничего не оставалось, кроме как идти дальше, а поскольку узор вилял, незнакомец скоро оказался у меня за спиной. Я дошел до следующего разрыва, соединил и его При этом тихо, едва различимо заиграла музыка. Бело-голубой фон бледнел, свечение перетекало в линии, за мной вился яркий, четко очерченный след Время от времени я подавал советы Юрту, который немного отставал, но, поскольку линия крутила, иногда сталкивался со мной почти что лицом к лицу — я мог бы его коснуться, возникни вдруг такая странная надобность.
Голубоватое пламя росло, подбираясь к моему поясу, волосы наэлектризовались и стали дыбом. Началась серия частых поворотов. Музыка играла, линии потрескивали. Я мысленно спросил Фракир, как она там, но не услышал ответа.
Я повернул, преодолевая растущее сопротивление среды Наконец трудный участок остался позади. Передо мной была сердцевина Образа, и в ней — Корал в огненном узилище. Линия шла в обход пылающего кольца, и постепенно мне открылась дальняя сторона узора.
Незнакомец ждал. Ворот его плаща был высоко поднят, на лицо падала тень, я видел лишь блестевшие в улыбке зубы. Меня поразило, что он стоит посреди Образа, и лишь в следующую минуту я понял, как он там оказался — вошел через промежуток, тот самый, что мне предстояло восстановить.
— Прочь с дороги! — крикнул я. — Я не могу останавливаться и не позволю тебе меня остановить!
Он не шелохнулся. Я вспомнил, как отец рассказывал о поединке в первозданном Образе, и хлопнул по рукояти Грейсвандира.
— Я иду!
Голубоватое пламя с каждым шагом взвивалось все выше, в бледном свете я увидел лицо незнакомца. Мое лицо.
— Нет, — сказал я.
— Да, — сказал он.
— Ты — последний из призраков Логруса на моем пути.
— Вот именно.
Я сделал еще шаг.
— И все же, — заметил я, — если ты повторяешь меня, каким я проходил Логрус, то зачем явился мне мешать? Тогдашний я не взялся бы за подобное.
Ухмылка
— В этом смысле я — не ты, — сказал он. — Насколько я понял, чтобы все устроилось как надо, мою личность пришлось неким образом синтезировать.
— Значит, ты — это я после лоботомии и с приказом убивать.
— Не говори так. У тебя выходит, будто это дурно, а то, что я делаю, — правильно. У нас даже общих воспоминаний полно.
— Пропусти меня, а поговорим после. Думаю, Логрус вывернулся наизнанку, чтобы учинить эту пакость. Ты не хочешь убивать себя, а я и подавно. Объединившись, мы победим, а в Тени достанет места больше чем для одного Мерлина.
Я замедлился, но продолжал идти. На этом отрезке нельзя было терять разгон.
Он сжал губы и потряс головой:
— Извини. Мне отпущен лишь час жизни — если я тебя не убью. Если убью, получу твою жизнь.
Он вытащил клинок.
— Я знаю тебя лучше, чем ты полагаешь, — сказал я, — пусть даже и переиначенного. Не думаю, что у тебя поднимется рука. Более того, я, возможно, смогу отменить твой смертный приговор. Я кое-что узнал про вас, призраков.
Он выставил клинок — очень похожий на тот, что был у меня годы назад, — и едва не коснулся моей груди.
— Извини, — повторил он.
Я выхватил Грейсвандир, чтобы парировать, — только дурак не стал бы защищаться. Кто знает, что там Логрус наворочал в его мозгах. Я судорожно припоминал, какие фехтовальные приемы узнал после посвящения.
Вот оно. Поединок Бенедикта с Борелем! Я брал уроки итальянского фехтования уже после того, как прошел Логрус. Перехваты шире, как бы небрежнее, зато выпады глубже.
Грейсвандир отвел нацеленное в меня острие. Выпад. Двойник повернул запястье во французскую четвертую, но я уже проскользнул ниже и по-прежнему тянул руку — запястье прямое, правая нога вперед. Клинки зазвенели, ударившись почти у самых рукоятей, я тут же выставил вперед левую ногу и продолжал выпад, так что гарда уперлась в гарду. Я продолжал давить вбок.
И тогда я просунул левую руку под его правый локоть — этому приему научил меня в колледже друг, обладатель черного пояса. Кажется, он называл это «задзенить». Я присел и резко крутанул бедрами против часовой стрелки. Двойник не устоял на ногах и начал заваливаться вбок. Только я не мог позволить ему упасть, коснуться узора и взорваться праздничным фейерверком. Я еще чуть-чуть додавил его, перехватил руку на плечо и с силой толкнул. Он упал в разрушенный промежуток.
И тут я услышал крик. Слева пронеслось что-то пылающее.
— Нет! — заорал я, пытаясь его поймать.
Поздно. Юрт соскочил с линии, метнулся в обход меня и, уже охваченный огнем, вонзил клинок в моего двойника. Из раны полыхнуло пламя. Двойник попытался встать, но тут же рухнул обратно.
— Не говори, что я ничем не послужил тебе, брат, — успел сказать Юрт и, обратившись смерчем, растаял под потолком.
Я не мог дотянуться до своего доппельгангера, а в следующую секунду пропало и желание, потому что тот быстро превращался в живой факел.