Хроники амбициозной брюнетки
Шрифт:
Семейные трапезы заменяли застолья, когда к родителям набивалась толпа народу, стол ломился от деликатесов, директор винзавода Геги приносил канистру коньяку, а Даша засыпала под песни группы «Кино» — разумеется, в живом звуке.
Конечно, когда она впервые увидела настоящего Цоя, у нее подкосились ноги, и она потом еще неделю не могла прийти в себя, но скоро привыкла — и ни Саша Липницкий, ни Гребенщиков, ни Артемий Троицкий, ни даже Кинчев, который пел под гитару на улице для поклонников, ходивших за ним хвостом, уже не ошеломляли
А вот родители Оксаны были из тех, кто если и не звонил в милицию, то уж точно мечтал об этом, когда толпа пьяных Костиных фанатов подпевала хором под окнами.
Сначала Оксана казалась Даше безнадежной. Но вскоре она поняла, что влияние родителей не переехало соседку как поезд — осталось в ней что-то от живого человека.
Оксана любила и «Кино», и «Алису» и «Аукцион». И даже отпросилась у матери на вечеринку к родителям Даши, где Гаркуша с Федоровым читали стихи. Делала ставку на то, что присутствие Евтушенко спасет ее от домашнего ареста. На этой вечеринке Оксана первый раз в жизни попробовала виски, украденное у предков Дашиным другом, мальчиком по имени Артем, сыном какой-то шишки из Министерства культуры, и они потом, наверное, часа полтора чистили Оксане зубы, отпаивали ее кофе — после четырех кружек она всю ночь не могла заснуть — и закармливали черемшой, уничтожив надежду на поцелуи с Артемом, который проводил ее до соседнего подъезда.
Даша прекрасно помнила шок, который испытала Оксана, когда обнаружила, что подруга черным маркером нарисовала на своих белых трусах череп и кости.
После этого она зачем-то призналась, что целовалась в лагере с одной девочкой, видимо, хотела показаться крутой, и ей удалось — целоваться с девочками уже было круто, в том смысле что это были не «тренировочные» поцелуи, а настоящие, лесбийские.
Оксана по примеру Даши нарисовала Веселого Роджера на белой футболке, когда они ездили в город. Правда, приходилось переодеваться в подъезде.
Она нравилась Даше из-за того, что была умной. Занудой, ханжой — да! Но у нее было чувство юмора и светлая голова. Это Даша уважала. Она таскала Оксану на чердаки к художникам, в подвалы, где жили какие-то непризнанные молодые дарования, знакомила с поэтами, о которых никто не знал.
Они ездили в какое-то Орехово-Борисово на концерты Умки, пробивались в ДК Горбунова на выступления «Ва Банка» — и это было упоительно, пока они не поняли, что у них нет почти ничего общего, кроме адреса.
Вот Оксану, кстати, мама Захара точно бы удочерила.
А ей, Даше, нужен старый пердун Витя.
Даша предложила Захару повесить на ее сайте объявление «Таланты! К нам!», и они неожиданно затрепались обо всем на свете. Прошел час, второй, а они никак не могли наговориться, причем темы пошли…
— Как это Джонни Депп не сексуальный? — Захар аж подскочил на стуле. — Кто же тогда сексуальный?!
— Слушай, ты — мальчик, ты этого не понимаешь…
— О’кей,
— О боже… — Даша ударилась лбом о стол. — Не надо меня перебивать! Джонни Депп — красавчик, но он как бы…
— Ну что, писательница, исчерпала свой скудный лексикон? — подстегивал ее разгоряченный Захар.
— Короче, когда человек гей, он может играть хоть, б…дь, Дон Жуана, и все равно он не будет сексуальным, потому что он не о том думает, когда смотрит на женщину! — на весь ресторан закричала Даша. — И Джонни Депп, у него вся сексуальность внутри, у него жена, дети, и ощущение такое, что он думает только о них, он не отдает свой секс вовне! Ты понял?!
— Я понял, что Деппу ты бы не дала, — ухмыльнулся Захар.
— Ха! Еще как бы дала — хотя бы из уважения к его заслугам!
— Дарья! — возопил вдруг Захар. — А давай наквасимся!
— А давай! — поддержала Даша.
Пожар в душе необходимо было затушить, и, хоть Даша и божилась не напиваться два-три месяца, пока идет работа, это был неправильный момент для обнаружения своих принципов.
И они нажрались.
Даша пришла в себя на даче, куда они, кажется, добрались на такси. Вроде вместе с Захаром.
— Ок-са-ноч-ка! — закричала она, разглядев неподалеку помощницу. — Слушай! — испугалась Даша. — Мне дурно! Я ничего не вижу!
— Не видишь потому, что ты одну линзу вынула и зачем-то размазала об стол, — сурово ответила Оксана. — Вторую вынь — полегчает. А вообще, я сплю, пришла посмотреть — вдруг ты тут помираешь.
Даша огляделась и поняла, что она в гостиной. Вынула линзу и бросила на пол.
— Кшмар какой! — Она опрокинула голову на колени. — Как же я так уделалась?! А?.. Это! — Она вскинула голову, и та немедленно закружилась. — А я одна прр-ехала? — Слова давались ей с трудом.
— С Захаром, — довольно мрачно ответила Оксана.
— А он это… где?
— В ванной. Его тошнит.
— Пнятно… — Даша покачала головой. — Давно?
— Давно.
— Я счас сдохну, — пообещала Даша.
— Что-то подсказывает мне — это твои проблемы, — сообщила Оксана и вышла из комнаты.
— Оксан, ну ты куда… — запищала Даша. — Мне п…ц… Помогите…
Ой, что будет завтра! Страшно представить. Хорошо хоть, она Захара не забыла прихватить — вдвоем легче переживать отходняк.
А Оксана гордо прошествовала мимо ванной, в которой Захар прятался уже больше часа, прислушалась к душераздирающим звукам и почувствовала себя заведующей учебной частью школы для несовершеннолетних преступников.
Это даже не ревность. Не совсем ревность. Просто подло так нажираться, а потом еще и ехать в дом к бывшей любовнице, где находится любовница теперешняя.
О боже…
Захар выпал из такси. Дашу оттуда пришлось выковыривать — она спала, намертво вцепившись в ручку двери. Захара вырвало прямо на газон. Очнувшись, Даша заорала: «Где моя сумка?»