Хроники Азура. Белая королева
Шрифт:
Он и его отряд доберутся до смрадников, спрятавшихся за повозками, и перебьют всех до последнего!
Вестермарк, южнее Черного Леса, полдень, 13-й день месяца Урожая, 18-й год до второго восхождения Сасмиры на престол
Ярослав, задыхаясь, мчался по лесу. Где-то за спиной шелестела сухая листва, потрескивали ветки. Он никого не видел, но они все еще преследовали его, эти проклятые степняки! Они пришли ночью – словно из ниоткуда. И не было от них спасения! А ведь
Хотя старый Великий магистр приказал караульным вывести его из шатра, не прошло и часа, как Гамрат фон Хатцфельд сам пришел к нему. Вначале Ярослав отнесся к его словам с недоверием. Он был разочарован орденом. И как только такая тварь, как Канали, сумела добиться столь высокого положения и всеобщего уважения в этом рыцарском ордене?! Это ничтожество, сражающееся не мечом и копьем, а счетной доской!
Но Гамрат был не таким. Великий магистр ясно дал понять Ярославу, что не пожертвует своими рыцарями для безнадежного дела, однако позволил ему набрать до десяти добровольцев из солдат, которые еще не принесли присягу ордену.
Ярославу удалось уговорить только трех человек, которые согласились скакать с ним. Великий магистр выделил каждому по два коня и напутствовал крошечный отряд перед дорогой.
Гамрат фон Хатцфельд не раз охотился на кабана на берегу Гайсы в этих землях и хорошо тут ориентировался. Он посоветовал Ярославу и трем его спутникам скакать на запад, не приближаясь к лагерю Железной орды больше чем на десять миль. И, по его словам, единственной их надеждой был северный ветер.
Ярослав остановился. Его легкие горели огнем. Он не мог бежать дальше. Все кончено. Кони пали. Три его товарища погибли. Этот проклятый комтур со счетной доской оказался прав.
Прошлая ночь обернулась для отряда Ярослава бедой. Вначале они наткнулись на несущихся в панике коренастых лошадок степняков. Ярослав и его спутники попытались убраться с пути табуна, но лошадей было слишком много. А потом появились песоеды.
Пытаясь скрыться от врагов, отряд разделился. Песоеды скакали так, будто срослись со своими конями. Вскинув короткие луки, они метко стреляли, причем не только вперед, но и назад.
Ярослав попытался спрятаться от них в лесу, но тщетно. Обоих коней он уже потерял.
Юноше удалось немного отдышаться, и он, затаив дыхание, прислушался. По лесной тропинке глухо стучали копыта.
Он вновь бросился бежать. Топот лошадей стал громче. Впереди простирались густые заросли ежевики. Не думая о боли, Ярослав заполз под колючие ветки. Шипы рвали его одежду, цеплялись за волосы, царапали голову и руки.
Но юноша полз, не останавливаясь.
Стук копыт утих.
Прямо рядом с Ярославом в землю впилась стрела. Юноша замер.
Кто-то что-то произнес на непонятном наречии песоедов.
Еще одна стрела влетела в заросли. Ярослав истошно завопил, будто его ранили. Он принялся трепыхаться в зарослях, словно
Еще один возглас на языке степняков.
Ярослав ослабил движения. Его тело обмякло.
Неподалеку заржала лошадь. А потом раздался звук, словно кто-то прорубал мечом проход в зарослях.
Ярослав покрепче сжал копье и прислушался. Где этот подонок? Он один? «Только бы не пошевелиться раньше времени», – в отчаянии думал парень. Колючки задержат его противника, надо подождать… Он поднял глаза к проглядывавшим сквозь заросли ежевики кронам деревьев. Края листьев пожелтели – в этих землях уже две недели не было дождя.
Где же этот песоед? Что-то бормоча, степняк прорубал себе путь в кустарнике. В Вестермарке ходили слухи о том, что степняки отрезают жертвам головы, потому что за каждого убитого им платят по два талера. Мерзкие дикари!
Песоед что-то крикнул. Бесовски близко.
«Не могу же я ждать, пока он на меня наступит, – подумал Ярослав. – Пора! Или еще нет?»
Он вскочил. Шипы оцарапали ему лицо и руки. Песоед стоял в двух шагах впереди.
И Ярослав нанес ему удар копьем.
Противник попытался парировать копье саблей, но было слишком поздно. Стальной наконечник вонзился ему в грудь.
Узкие карие глаза степняка широко распахнулись, изо рта хлынула кровь, стекая по гладкому подбородку.
Ярослав надавил на древко.
Его противник вздохнул, будто даже с облегчением. Выронив саблю, он обеими руками вцепился в древко копья, но силы быстро покидали его.
– Сдохни уже! – рявкнул Ярослав и тут же пожалел об этом.
Ему не следовало шуметь. Может быть, рядом были и другие враги.
Взгляд степняка изменился, остекленел. Он уже мертв? Но руки все еще сжимали копье.
Ярослав потянул за древко и высвободил наконечник. Только тогда его противник повалился ничком. И ветви ежевики закрыли его тело, будто только что тут ничего и не случилось.
Бледно-рыжая коренастая лошадка степняка невозмутимо наблюдала за происходящим. Она мирно жевала листья ежевики.
Ярослав нежно заговорил с лошадью, стараясь не спугнуть ее. Осторожно, пядь за пядью, он продирался сквозь заросли. И наконец схватился за поводья. Рыжая не пыталась бежать, спокойно позволила мужчине сесть в седло и слушалась всадника.
Он шагом обогнул заросли. За ними простирался уже не столь густой лес, тут росли в основном молодые березы.
Парень около получаса ехал по березняку, когда из-за деревьев показались столбы дыма. А потом и пламя. Укрепление из боевых повозок! Оно горело!
Все было зря!
Холм на берегу Гайсы возвышался в двух милях от Ярослава. Занета поставила укрепление именно там, где он и предполагал.
До повозок было еще слишком далеко, чтобы разглядеть, что именно там происходит. На склоне холма шевелилось что-то темное, но Ярославу не показалось, что идет бой.