Хроники Азура. Белая королева
Шрифт:
– Я знаю. – Ее глаза голубели, как небо в летний зной. Женщина чувственно улыбнулась, будто пытаясь соблазнить его этой улыбкой.
Как бы ему хотелось поддаться соблазну!
Нагнувшись, Марсиа завернула драгоценные пиалы из тончайшего синего фарфора в шелковый платок. Пиалы подарил ей сам хан. На синем фоне были нарисованы красно-золотые грифоны, геральдический символ ее рода.
– Спасибо, – тихо сказал Сян и тут же пожалел об этом. В его голосе слышалось слишком много печали!
– За что? – Марсиа подняла на него
– За этот миг покоя. За то, что подарила мне цель в жизни.
– Так, значит, ты решил перейти мне в услужение? – кокетливо улыбнулась женщина.
– Сейчас и навсегда! – серьезно ответил он. – Я буду защищать тебя, а когда Вестермарк будет завоеван, я последую за тобой в сердце империи и успокоюсь, только если ты вновь воссядешь на престоле, принадлежавшем когда-то твоему отцу.
– Хан этого не позволит…
– Хан мечтает о вечном мире между Западом и Востоком, – решительно возразил Сян. – Разве есть способ лучше, чем посадить тебя на престол, принадлежащий тебе по праву крови?
Марсиа печально взглянула на него:
– У моего народа есть поговорка: великие мечты приводят на край бездны. Мне достаточно тебя одного, генерал Сян. Ты заполнил пустоту моей жизни любовью. Мне не нужна империя. Я уже обрела свое счастье. Не забывай об этом, планируя свои битвы.
Приподняв войлочную завесу, закрывавшую вход в юрту, Марсиа ушла.
Сян смотрел на угли в жаровне. Разве он мог сказать ей, что этой ночью она лишится будущего?
Вестермарк, южнее Черного Леса, Час Кабана, 11-й день месяца Урожая, 18-й год до второго восхождения Сасмиры на престол
Бао Ли опешил, когда, войдя ночью в юрту, увидел генерала голым. В шатре не было ни женщин, ни вина. Сян Юй не предавался утехам плоти. Он сидел в позе лотоса, погрузившись в раздумья.
Какое-то время Бао молча ждал. Наконец он решился тихонько кашлянуть.
– Давайте поговорим, – спокойно произнес Сян Юй.
Тело Бао покрылось капельками пота. Рядом с генералом к одной из опор шатра была прислонена обнаженная сабля.
– Судя по вашим словам, вы не любите намеки, потому скажу вам прямо, генерал Юй. Если вы не хотите противиться повелению хана, я должен буду удалить вам семенники. Я положу их в сосуд с алкоголем для сохранности и предъявлю хану, когда вернусь к Передвижному Двору.
– Завтра на поле боя, когда мы разобьем фургонщиков, будет немало тел, с которых можно срезать семенники.
– Вы предлагаете мне ввести хана в заблуждение, генерал Юй? – сдавленно произнес Бао.
– Вы знаете, как я выигрываю сражения, мастер Ли?
– Я знаю, как сохранить жизнь, генерал, а не как лишить ее, еще и с таким размахом. – Бао посчитал, что сейчас не нужно сдерживаться, учитывая, в чем на самом деле состоял приказ хана.
– Мне представляется, что между моими семенниками и сохранением множества человеческих
Сидя в позе лотоса, полностью обнаженный, с закрытыми глазами и пышной, ниспадающей на грудь черной бородой, он скорее напоминал просветленного монаха, а не воина. Но шрамы на теле генерала ясно свидетельствовали о том, что его жизнь полнилась сражениями, а не медитацией.
– Однако вернемся к моему вопросу, мастер Ли. Я побеждаю, потому что я пытаюсь понять ход мыслей моих врагов. Я размышляю о том, каковы их цели – и каковы возможности. Затем я обдумываю собственные цели и возможности. Сегодня мне предстоит принять два боя. Первый, бой с рыцарями, выиграть будет легко. Но вы, мастер Ли, тревожите меня.
Бао кашлянул. Он вдруг понял, насколько же тут душно. У него перехватило горло.
– Боюсь, я не вполне понимаю вас, генерал.
– Я исхожу из того, что вы разбираетесь в своем ремесле не хуже, чем я в своем. По этому поводу не беспокойтесь.
«Но дело же не в этом», – подумал Бао. Сян так и не открыл глаза.
– О чем же тогда мне следует беспокоиться? – Бао произнес эти слова немного резковато. Ли сожалел, что ему, в отличие от Сяна, не удается сохранять самообладание.
– Я полагаю, что хан видит во мне угрозу. А вы, почтенный мастер Ли, должны стать тем, кто эту угрозу устранит. После долгих раздумий я пришел к выводу, что среди моих военачальников есть лишь три человека, которые выступят против меня из-за печати хана. Я позаботился о том, чтобы завтра во время битвы им представилась возможность принять геройскую смерть.
Бао почудилось, что на шею ему набросили удавку. Дыхание стало прерывистым, пот градом катился по спине.
– Должно быть, такая верность ваших людей греет вам душу.
– Напротив, я полагаю, именно эта верность и послужила причиной моей участи.
– Вы ошибаетесь, достопочтенный генерал. Дело в принцессе. Когда не будет повода для беспокойства, что вы сможете зачать с ней дитя…
– Признаю, во время нашего первого разговора я поверил вам, мастер Ли. – Наконец-то генерал поднял веки.
Должно быть, Бао испугался бы меньше, приставь Сян к его горлу саблю. Взгляд этих глаз вселял в его душу ужас. Неумолимый взгляд. От него невозможно было укрыться.
– Право же, как жарко в юрте… – заметил Сян.
– Да… – Бао всегда считал себя красноречивым оратором, но сейчас слова застревали у него в горле, не доходя до губ.
– Судя по всему, хан утратил доверие ко мне, – продолжил генерал. – Как полагаете, сможет ли лекарь врачевать такую хворь, как утрата доверия, мастер Ли?
Бао поставил небольшой ящик с инструментами и целебными настойками у жаровни и опустился на ковер перед генералом. Правда, в позу лотоса он сесть не мог – суставы его дряхлого тела давно уже ему этого не позволяли.