Хроники Б-ска +

понедельника Кофе

Но отходила в прошлое война, и постепенно пришло время гражданской моды. Мужчины оделись в двубортные темно-синие или коричневые костюмы с невероятно широкими штанинами. Головной убор (кепка шести- или восьмиклинка) была обязательной частью костюма. Наиболее представительные позволяли себе заменить картузы на шляпы и носить галстуки. Это было, однако, совсем небезопасно. Десятилетиями в народе культивировалась ненависть к этому атрибуту капиталистического гардероба. В любой момент обладатель шляпы мог услышать обидное: «Буржуйская рожа!».

У молодежи обязательным являлся косой чубчик из-под

сдвинутого на лоб картуза, тельняшка и тупоносые лакировки, показывавшиеся только при ходьбе из-под нависавших над ними, как трубы, брючин. Верхом шика считалась зажатая зубами в блеске золотой коронки папиросина.

Внешнему виду соответствовал свой стиль поведения и отношения к женщине, исключающий всякое проявление сентиментальности. Среди уличного фольклора в жанре городского романса распевалась песенка «Парень в кепке и зуб золотой» – о похождениях этого пролетарского героя. Очень образно показал такого парня незабвенный Леонид Осипович Утесов в постановке «Эволюция танца»:

– Мань, сбацаем фокстрот?

– Не, отвали!

– Пойдем сбацаем!

– Не пойду!

– А и с Жёрой пойдешь?

– А и с Жёрой пойду!

– Ну, смотри, пойдешь и с Жёрой, живая с танцев не уйдешь!..

Женщины щеголяли в простеньких ситцевых по щиколотку платьицах и бесформенных на широких каблуках туфлях. Жены ответственных работников вечерами, перед походами в кино или театр, надевали тяжелые крепдешиновые платья с плечиками, рюшечками и полным отсутствием декольте.

Зимой все население переходило на ношение валенок с галошами или бурок с «армяжками», самодельными подобиями галош, вырезанными из автомобильных камер. Элитная часть мужского населения облачалась в пальто с каракулевыми воротниками и такие же ушанки, женщины обвешивались чернобурками. Особым шиком считалось ношение так называемой «муфты», которая делалась из того же меха, что и воротник, и носилась вместо перчаток. У дамы, идущей с муфтой, обязательно должна была быть домработница, так как сумку нести она уже сама не могла: руки были заняты «муфтой». Кстати, «слуги народа» не видели ничего зазорного в эксплуатации наемного труда в виде домработниц. Почему-то у значительной части номенклатуры были нездоровые супруги, и кто-то же должен был при неразвитой сфере централизованных бытовых услуг заниматься этими проблемами на дому… Вольно чувствовали себя в то время мальчишки, не связанные никакими условностями. Босоногие ватаги день и ночь носились по пыльным улицам и заливным лугам, обуваясь только для посещения школы. Это было в городе, а в деревне…

В середине 50-х деревенские бабы, увидев на приехавших студентках спортивные шаровары, бросали работу и поднимали невероятный визг: «Ой, бабоньки, глядите, девки в портках, срамота!» Еще больший переполох вызывало появление загорающих в плавках. Плавки и купальные костюмы шили себе сами. Промышленность такие товары не производила. Одно время стало модным использовать в качестве плавок детские машинной вязки трусики. Девочки перешивали себе разноцветные борцовские трико под купальные костюмы.

Мужские прически того времени подчеркивали мужество и непритязательную простоту. Самыми модными были «полька», «бокс», «полубокс» и «под горшок», когда под машинку выстригались вкруговую волосы

чуть выше ушей. У женщин верхом шика считалась «шестимесячная завивка». Женщины стали носить шляпки с вуалью на манер начала века и длинные по локоть сетчатые перчатки. Наиболее смелые использовали губную помаду, тушь для ресниц и делали маникюр. Любой случай использования косметики даже в старших классах школы становился ЧП, зато после просмотра фильма «Тарзан» молодые люди начали отпускать волосы, а девочки, наоборот, стричь косы.

В 1954 году до Б-ска стали доходить слухи о появлении в столичных городах загадочных «стиляг» или «узкобрючников». Центральные газеты и журналы развернули массовый агитационный психоз, изображая стиляг пьяницами, развратниками, насильниками, а там уж недалеко и до предателей Родины. Не повстречав в жизни ни одного «стиляги», люди уже проникались к ним лютой ненавистью. Первым, на кого вылилась эта провинциальная лютость, оказался приехавший на зимние каникулы студент столичного вуза Э. Шишлянников. Одет он был в светлое, чуть ниже колен однобортное полупальто, шапку-боярку и боты с металлическими пряжками спереди, прозванными в народе «прощай молодость». Самыми заметными в его наряде были выпирающий из бортов пальто ярко-оранжевый шарф и узкие брюки. Когда он появлялся на улице, вслед ему катились возмущенные крики: «Стиляга! Мериканец! Боярин! Выродок! Куда смотрит милиция? На Колыму их!»

Мальчишки под одобрительные возгласы родителей бросались в Шишлянникова снежками. Однако молодежи его вид очень понравился, и после отъезда студента спешно началось укорачивание остроплечих двубортных пальто, перешивка пуговиц и переглаживание лацканов, чтобы «открыть» наружу шарфы.

В 1956 году Бежицкий камвольный комбинат заполнил магазины тканью «аргон» зеленого и синего цвета. Тут же многие появились в пошитых из «аргона» зеленых узких брюках. Что до других нарядов, то нашим стилягам было тяжело тягаться со столицей – в магазинах не было импортных вещей, а в столицу просто так не ездили, разве что к родственникам или в командировку. Шили и переделывали то, что было в наличии, и выглядели зачастую довольно нелепо.

Первыми «стиляжничать» начали ребята. Девчонки втянулись в это только через пару лет. Особой гордостью стиляги была прическа: длинные, гладко зачесанные назад волосы, собранные впереди в так называемый «кок». Чем выше и дальше нависал кок надо лбом, тем было престижней, а чтобы держался и не разрушался на ветру, волосы густо смазывали «бриолином». Спали на спине, боясь помять во сне. Такие прически не могли делать в парикмахерских, поэтому стиляги стригли друг друга сами, и некоторые делали это довольно профессионально.

Особо мучились провинциальные стиляги от обуви. В Москве продавались чешские туфли на толстой микропористой подошве, так называемой «каше», а в Б-ске, кроме пресловутых тупоносых лакировок и полуботинок, ничего не было. Обладателям туфель «на каше» жутко завидовали.

Если наши стиляги постепенно приближались к столичным, то девушки заметно отставали. Приезжавшие на каникулы, всего лишь год пожившие в столице, уже носили другие прически, пользовались косметикой, по-другому одевались и даже походкой отличались от оставшихся в провинции подруг!