Хроники боевых ангелов. Часть 2.

Лавров Владимир

– Простите её, она от страха и долгого одиночества сама не своя, - торопливо залепетал я.

– Да-да, детям надо спать больше, - подхватили односельчане. Потом кто-то додумался крикнуть: "Ура!" помещику, после чего все разошлись.

Вечер у нас по причине Теней начинается задолго до темноты. Не успели мы вздремнуть как следует, как пора уже было идти на праздник.

Нас поставили на телегу посреди поля, уставленного столами. Праздновать наши односельчане любят, и к угощению помещика все нанесли своей снеди. Начали ещё до того, как мы проснулись,

к нашему приходу кое-где уже забыли о причине праздника и пытались петь. Воинам помещика пришлось потратить некоторые усилия на то, чтобы установить тишину.

Мы взобрались на телегу и начали врать. Представление вышло первосортнейшим: я врал, Айсфинг в нужным местах подвывала и всплакивала. Некоторые места - про Теней, про то, как я нашёл Айсфинг в шатре, про то, как мы ночью спасались от Теней на камне, - просили пересказать по несколько раз.

– Некоторые места не сходятся, - сказал помещик в конце. Мое сердце упало в пятки.

– Как ты оказался с другой троны от горы? Ты же говоришь, что всю ночь на камне просидел?

– Заблудился. Я почти до вершины дошёл, а оттуда перепутал направления.

– В утреннем свете не увидел родного села? Ладно, поверим. А как вы утром за несколько часов дошли от места гибели каравана до дома, если ты туда намного дольше шел?

– Так мы два дня шли... вечер вчера, а ночь потом на камне сидели. Я же рассказывал.

– Я должен буду проверить это место гибели каравана, - решил помещик, после чего встал из-за стола и взобрался на телегу. Он произнес небольшую речь, в которой призвал всех быть добрее и заботливее друг к другу. Потом он взял с меня клятву, что я не буду мстить ни родне того парня, который травил меня собакой, ни его товарищам. (Главного виновника моих приключений казнили ещё в первый день, после следствия по горячим следам, его привязали к столбам на ночь).

Я обещал им прощение с легким сердцем. После этого все ещё раз прокричали здравицы. Нам - за то, что мы выжили ночью и дали надежду другим. Князю - за праздник. Потом все разошлись спать.

Всю дорогу до дома меня трясло от страха. Айсфинг держалась роли и помалкивала, только дома спросила:

– Что не так?

– Помещик хочет осмотреть место гибели твоего каравана.

Это ее почему-то развеселило:

– Толстый свинёнок хочет пограбить остатки? Пусть попробует...

– Ты что, не понимаешь? Он же и нас проводниками потащит!

– Не беспокойся об этом. Съездим.

Её уверенность показалась мне легкомыслием.

– Как тебе наше село? Очень страшно?

– Нет, очень мило. Мне так понравилось! И коровки, и козочки, можно погладить. И кровать из пахучей соломы, а не из этого противного шелка, у которого никакого запаха. И праздник очень весёлый, ваше люди так забавно поют хором.

– Тебе понравилось? Удивила... У вас же своей скотины было сколько хочешь, гладь не хочу?

– Было... Только между животными и мной всегда два ряда охраны стояло.

Я посмотрел на веселящуюся Айсфинг новыми глазами.

Но долго удивляться было некогда, пришло время рассказа в подробностях, который я обещал маме.

Мама правдивому рассказу поверила не сразу. А потом несколько раз потрясённо прошептала:

– Айсфинг, княгиня облака...

Поутру нас навестил посыльной от помещика и предупредил, что поход намечен на завтра, с восходом Светила нам полагалось быть в замке. Потом нас отругала мама - какие же мы глупые, набрали столько золота и бесполезных камней, а серебра не взяли. Золото в селении не используется, придётся в город ехать, на обычные деньги менять, а сейчас даже еды не купить. Мы с Айсфинг смеялись в голос. Потом так же весело ели овсянку с морковкой. Айсфинг вызвалась почистить и потереть морковку. Эта нехитрая операция почему-то очень её позабавила.

– Мне никогда ничего не позволяли самой делать руками, - пояснила княжна.

Мама ахнула:

– Как же ты в нашем мире жить будешь?

Княжна ткнула в меня пальцем:

– Он за меня всё делать будет. Я его наняла. Но только первое время. А потом я сама научусь. Вы и научите, - сказала Айсфинг и посмотрела на маму прямым взглядом взрослого человека. Мама вынуждена была первой отвести взгляд:

– Твоими устами только мёд пить...

– Не люблю меда. Они слишком сладкие и от них голова потом плывёт.

Мама хотела что-то сказать, но не смогла - меда у нас пила только семья помещика.

Весь день я показывал Айсфинг деревню. Мы дошли даже до Дальних Огородов. На ужин соседи принесли множество вкусных угощений - не столько из сочувствия, сколько для того, чтобы ещё раз посмотреть на княжну. Смотреть было уже особо не на что - в простом платье и плетёных сандалиях из древесной коры княжна почти ничем не отличалась от наших девчонок. Разве что осанкой.

Айсфинг приняла роль Линары и устроила неплохой спектакль - раскланивалась так важно и грациозно, что привела всех в восторг.

К вечеру у княжны был готов стратегический план:

– Мы будем обрабатывать Дальние Огороды. Будем выращивать трудоёмкие продукты, которые дорого стоят. Какие продукты у вас дорого стоят?

– Продукты у нас ничего не стоят. Это то, что есть у всех. Их обычно на что-то меняют или берут в долг, до осени, - остудила мама размечтавшуюся Айсфинг.

– Как ничего не стоят?
– удивилась та, - Ну, а купить их за деньги хотя бы можно?

– Не слышала про такое, но, наверное, можно.

– Вы их что, даже в город не продаёте?

– А кому они там нужны, там у каждого свой огород тоже есть? Помещик возит продукты в город, но не на продажу, а дань князю.

– А если лишние остаются, вы что с ними делаете?

– Что можем, храним. Остальное скотине скармливаем или выбрасываем.

– Дикие люди!

– Ты лучше скажи мне, милочка, как ты поле на Дальних Огородах обрабатывать будешь, до них только идти больше двух часов? Запоздаешь так в облачный день, тебя Тени и перехватят?