Хроники Богини
Шрифт:
Трудно сказать, как долго я пробыла на корабле. Две недели, а может, и больше. Я чувствовала, что в плавании я становлюсь слабее с каждым днем. Если так пойдет и дальше, то я могу умереть прежде, чем доберусь до острова, и мне снова придется вернуться в Ёми-но-куни. Только не это! Умереть на полпути — этого я боялась больше всего.
Погода испортилась, ветер несколько раз сдувал меня, когда я пыталась перебраться в трюм. Но каждый раз корабль заходил в какой-нибудь небольшой порт или бухточку и пережидал бурю. Если же поблизости не было ни порта, ни острова, то корабль становился игрушкой в руках бури на просторах морской равнины. Не могу сказать, что наше плавание было спокойным. Все это время я была
Однажды наш корабль приблизился к густо заросшему лесом острову. Мы осторожно вошли в залив с извилистой береговой линией. Залив был чудесен: лес из каштанника подступал к самому берегу моря, от белоснежного песка резало глаза. Сердце у меня учащенно забилось.
С борта корабля было видно, как в порт со всех сторон стали собираться мужчины и женщины, они махали руками, похоже, радуясь нашему прибытию. У встречающих были темные от загара лица, густые брови, большие глаза — что-то в их чертах было до боли знакомым. А расцветка и покрой одежды — разве не напоминали они наряды, что носили жители моего острова? Удостоверившись, что остров Морской змеи уже близко, я покинула корабль.
Матросы показывали на меня пальцами:
— Так тебе нужно было попасть на южный остров?
— Ну, будь здорова!
Все как один закричали они мне вслед, махали руками, прощаясь со мной. Я тоже поблагодарила их, покружив несколько раз над кораблем.
Забыв об усталости от долгого плавания, я летела, опьяненная пейзажем южных островов: сонный полдень, цветки ипомеи мягко треплет горячий ветерок, завлекая насекомых; с наступлением вечера цветы гибискуса, сменив цвет с розового на светло-коричневый, медленно опадают на землю. Вне себя от радости — как же давно я не видела ни цветов, ни плодов? — я все кружила и кружила над островом. Я вдоволь наелась медом из цветков миопорума и напилась росой с шимы. После этого полетела в сторону гор, густо заросших лесом, поохотилась на насекомых и пауков, поспала в тени листвы. Бесконечные вьющиеся растения, густые заросли разнообразных растений, резвые насекомые, шныряющие в песке ядовитые змеи — все напоминало мой остров. И все же это был не остров Морской змеи.
На следующее утро, немного оправившись, я полетела над океаном навстречу восходу солнца. Каждый раз, завидев по пути остров, я устремлялась к нему, но каждый раз это был не тот, который я искала. Следующий восход солнца, и я продолжила путь на восток. Я изнемогала от усталости, и несколько раз мне казалось, что пришел мой конец.
По всем признакам жить мне оставалось недолго. Сколько я ни старалась, сил у меня становилось все меньше и меньше. Так, может быть, я и умру, не вернувшись на остров. Летя над вечерним морем, почти касаясь волн, я вспомнила мрак и холод царства мертвых. Мир без цвета и запаха. И в противоположность этому — хотя я и была смертельно уставшей — запах прибоя, сладкий воздух, бескрайнее небо, красота и свобода, которые можно испытать, только когда ты жив. Со смертью всему этому приходит конец. Я должна выжить! Только бы одним глазком взглянуть на Махито и Яёи. «Только бы одним глазком, только бы одним глазком», — молила я.
Неожиданно посредине моря я увидела большую скалу. Я поспешила вцепиться в нее. Непонятно, что это был за остров, но по крайней мере у меня было место для временной передышки. Найдя небольшую расщелину в скале, я забралась в нее и крепко заснула.
Наутро я заметила белоснежные лилии,
Помню, как мы радовались, когда наша с Махито лодка попала в морское течение, отнесшее нас довольно далеко от острова, радовались, взявшись за руки, что нам удалось сбежать. Потом, оглянувшись на остров, мы затаили дыхание, пораженные красотой: белоснежные лилии сияли на черной поверхности утеса.
Похоже, я все-таки вернулась на остров Морской змеи. Но и жизнь моя близилась к концу. Видимо, оса жила самое большее один месяц. Перед тем как огонь жизни потухнет во мне, я должна найти Махито и дочь. Успею ли?
И все же как тут все мне знакомо! Я летела над просторами, заросшими панданом, саговником и ливистоной, и сердце мое обливалось слезами. Не думала я, что когда-нибудь вернусь сюда — пусть даже в облике осы. Появилась скала «Знак». Сверху было видно, что «Знак» стоял как клин, вбитый в самую середину острова, по форме напоминающего слезинку.
Интересно, в добром ли здравии ставшая верховной жрицей Камику? Жива ли моя мать Нисэра? Я не знала, сколько времени прошло после того, как меня призвала Идзанами. Мне не терпелось увидеться с ними.
Я изо всех сил полетела по направлению к дому. По дороге мне не встретилось ни души. Остров будто вымер: не было видно ни одного дымка, ни одной старательно работающей женской фигуры. Но на юге в порту все так же толпились лодчонки. Видно, стоял сезон, когда мужчины возвращались с рыбной ловли.
Если отец и старшие братья еще живы, то и они должны быть на острове. Совсем позабыв, что я стала осой, я разволновалась, как малое дитя, и металась повсюду в поисках родного лица. Сухой воздух с запахом прилива, белый песок, ослепительно сверкающий в солнечных лучах, нагретый на солнце горячий известняк, пемфис, которым заросло все пространство от берега до деревни. Бедный, но прекрасный остров, наполненный светом и красками. Жизнь здесь прежде била ключом. Забыв о жестокой участи, которая ожидала меня на острове, я носилась над ним, потеряв голову.
И все же: где все те загоревшие дочерна люди, что молчаливо работают, чтобы прокормиться?
Неожиданно я увидела похоронную процессию. О том, что это похороны, я догадалась потому, что все было точь-в-точь как на похоронах госпожи Микура: люди, одетые в белые одеяния, медленно двигались в два ряда. Но в отличие от похорон госпожи Микура эта процессия состояла только из женщин. И был только один деревянный гроб. Был он не таким роскошным, как гроб госпожи Микура, но и не таким скромным, как у госпожи Наминоуэ. Несли гроб четверо незнакомых мне крепко сбитых юношей.
Чьи же это похороны? Таких похорон я никогда не видела. Я металась над людьми, изо всех сил подстегивая свое уставшее тело. Впрочем, ничего удивительного в том, что я не видела подобных похорон, не было: откуда мне знать, если я только и была, что на похоронах верховной жрицы госпожи Микура и госпожи Наминоуэ, покончившей с собой, чтобы присоединиться к умершей сестре?
Впереди процессии шла мико в белом одеянии. На голове венок из папоротника, по бокам из которого, как рожки, торчали желтые цветки пандана. На шее красовались жемчужные бусы в несколько рядов. Женщина пела и танцевала, постукивая раковинами. Это была женщина средних лет, прекрасно сложенная и очень походившая на госпожу Микура. Но госпожа Микура не могла быть живой. Не может быть, что время пошло вспять, я пришла в смятение.