Хроники былого и грядущего
Шрифт:
Что же случилось в столице? Когда я читал донесения, то не верил своим глазам, однако вскоре, благодаря агентам в Королевской Гавани, а также некоторым столичным лордам, принявшим мою религию, а потому сообщающих все нужные сведения, узнал подробности. Ну и Тайвин потом ещё приехал на Запад — это позволило окончательно составить общую картину.
Произошёл неудачный заговор Малого совета, который организовали мастер над шептунами, мастер над монетой и мастер над законом.
Целью, само собой, был захват власти и управление страной от лица принца Рейгара Таргариена, которого бы быстро короновали. Разумеется, реальной власти у малолетнего
Сейчас королевские дознаватели поднимают подробности и выносят смертные приговоры. Точнее… приговор им уже вынесен заочно, так что они выбивают имена. И чувствуется… ушлые люди уже записывают излишки, чтобы под шумок устранить своих соперников.
А прокололись заговорщики… не скажу, что по-глупому, но всё равно, словно неудачники. Советникам нужен был контроль над малолетним принцем, который решено было получить через его мать. Беременная в очередной раз Рейлла, которая по-прежнему была заперта, имела несколько разговоров с этими людьми, в то время как подкупленные септы, как и охраняющая покои стража, просто покидали свой пост.
Рейлла согласилась на условия заговорщиков, притворившись сломленной и готовой на всё, лишь бы прекратить этот «конвейер постоянных родов» и отвратительного отношения брата-мужа. Вот только она не была абсолютным новичком в дворцовой жизни, а потому у неё были собственные верные слуги, через которых королева передала письмо Тайвину. Почему ему и как она определила, что он не участвует в заговоре? Всё очень просто, ведь эти советники хотели себе ещё и место десницы, что явно исключало участие в операции Ланнистера.
А мужу она просто не могла довериться, что очень показательно. Даже Рейлла уже была в курсе, что король безумен.
Кстати говоря, забавный момент, заговорщики решились убить Эйриса, но побоялись убить Тайвина. Вот что значит репутация…
Получив письмо и сведения от королевы, Ланнистер развил бурную активность, почти сразу задержав весь Малый совет и начав вести допрос их людей.
Именно людей, а не самих советников. Ведь не имел железных гарантий их вины и не мог позволить себе рисковать. Был бы при нём я, то смог бы заняться дознанием истинных виновных, потом просто откатившись во времени, но даже так, Тайвину хватило сведений.
Подробности стали вскрываться одна за другой и постепенно разрозненные штрихи собирались в общую картину. Очень кстати на неё наложилось и ситуация под Ступенями…
А что же там с восстанием? Каковы итоги войны? О, их очень хорошо характеризует перехваченное моими разведчиками письмо из Речных земель в Королевскую Гавань, одному из сидящих там лордов. Не из совета, и не слишком важного, но находящегося среди придворных. Тоже весьма приличное положение, к слову.
Благо, что был он речником, потому что допусти подобные проблемы кто-то из наших, западных лордов, казнил бы немедля.
«Доброго здоровья вам, господин лорд Уиллам.
С печалью гляжу, что вы совсем нас позабыли и забросили, уже как три года в родные владения не наведывались,
Слугу вашего, пропащего, про которого вы изволили интересоваться прошлым письмом, мы видали, но где он, не ведаем. Приехал, глянул презрительно так, молвил что-то сквозь зубы, собрал подать для вас, съел задаром целого гуся в кабаке, прыгнул на коня и умчал. Если и пропал он где-то на дороге, так мы к этому отношения никакого не имеем. И без пропащих чужаков у нас несчастья сплошные.
Седьмого дня коровы все порченым овсом потравились, треть стада выходили, а остальные издохли. Пекарь наш, по хмельной дурости, решил в пищу мясо их попробовать, да от заворота кишок помер в муках.
На Шутовском Броде мастерскую новую поставили, выше по ручью, так стали сливать туда какую-то гадость, отчего на ручей хворь напала: от воды тухлым яйцом воняет, скотина ту воду не пьёт. А в ближний колодец, на перекрёстке, какой-то душегуб туши дохлых псов накидал и мы его закопали. Так и гибнет оставшийся скот, от жажды. Не иначе, специально нам пакостят, как могут. Потому что неспроста всё происходит. Душат нас, лорд Уиллам.
И людишки в лесу, заповедном вашем, Уилламском, пропадают. Лесорубы видели, патруль конный будто бы проезжал, спешивались, бродили по округам.
Подходить наши побоялись, издалека смотрели. На разбойников не похожи, но Семеро лишь ведают, кто это и что там забыли. Может дезертиры, а может налёт от соседей. Но быстро разузнали, что лагерь там у них. Прячутся вестимо. Может от службы бегут, чтобы на Ступени не сослали, а может и сами бандитствовать захотели.
Наверняка они слугу вашего пропащего и перехватили, подати забрали, да замучили его там же. А вы с нас спрашиваете, будто бы подозреваете в чём. Будто бы мы можем честного человека разбойно убить и обобрать. Обидно, господин Уиллам. Не трогали мы вашего слугу, а если бы и тронули, так он всё равно дерьмо человек был, надменный и злой. А нам жрать и пить нечего, и людишки пропадают.
Вот вы бы, вместо того, чтобы в столице сидеть и при дворе служить, лучше бы вернулись домой и нас сберегли, и еды бы привезли, раз у вас, как господина, золото водится. Потому как, кроме вас, защитить нас некому. Городские только рекрутов и провизию на войну забирают, на иное ихних полномочий нет. Парней, которых они забирают, провожают всей деревней, как на погост. Потому как пока ни один в родное поселение не вернулся. Погибаем.
Так что по-правде говорю вам, лорд Уиллам — нельзя так больше жить, но и умирать в таком паскудстве мы не можем. Потому сговорились мы с соседями на новолуние жечь лес ваш, заповедный, Уилламский, в котором разбойники завелись. Окружим, запалим кольцом и выкурим всех, кто по наши души явился.
И не страшно нам, что этот лес — заповедный, и в вашем владении, и дичь там стрелять нельзя никому, и ходить туда нельзя, и рубить дрова там нельзя, и вы, конечно, очень злы будете, что мы ваш лес фамильный жжём. Потому как мы и так уже, и дрова рубим, и дичь стреляем, ибо жрать нам нечего и обогреться нечем.
И людишек наших таскать лесной братии разбойной не позволим. Если хотите — так приезжайте и казните меня, всех нас казните, а только мы терпеть более не будем, вот так!
С низким поклоном, управляющий деревни Виксолы, господину лорду Уилламу».