Хроники былого и грядущего
Шрифт:
Да и сама она была не против. Будто бы не вижу, как заглядывается на некоторых симпатичных мальчиков или стражников. Вот недавно мне Демей жаловался, что больно «странные» намёки выдавали ему, пока мужчина ожидал меня у кабинета. Одним словом, созрела девочка, так что пока не сорвали этот плод, нужно грамотно её пристроить.
Но… не была она моей дочерью, вот в чём проблема, а значит и среди остальных ценилась не особо высоко. Даже не смотря на моё богатство и высокое положение. Мало было «веса» у моего рода, весь он держится, по сути, на моём хребте. Вот не станет меня и что
Не нужно думать, что другие аристократы были глупы, раз проживали в средневековье и не имели полноценного образования. Те, кто доживал лет до сорока или пятидесяти, успевая достаточно заматереть, были крайне умны, хитры и изворотливы. Они это отлично всё понимали, а потому, хоть и признавали мою власть, хоть и кланялись до земли, но это именно что мне, а не моему роду. Вот тому же Брандону Старку, например, когда он подрастёт лет до пятнадцати и начнёт обучаться вести дела, будут кланяться из-за фамилии рода. А мне, наоборот, хе-хе. Но в этом был и минус. Род без меня становился чрезмерно слаб, ведь не было у него другого стержня. Во всяком случае пока.
Вот и с Дией было так. Её положение было чем-то на уровне… бастарда. Но даже в таком случае, мне нужна была партия. И тут можно либо дожидаться момента и «ловить рыбку», принуждая к браку, например, шантажом, угрозами или чем-нибудь ещё, либо давать солидное приданное, или… просто сработав с теми, кто и на таких «шатких» основаниях был не против породниться со мной.
И первые варианты мне не нравились. Толку от этого я получу не много, а вот проблем… хм… Да и отыграются потом на девчонке. Жалко Дию в такие руки отдавать. А потому выбор был лишь между моими же вассалами, как теми, кто был готов «заключить союз» на этих условиях, одновременно понимая, как минимум, экономические перспективы такого поступка.
Быстро собрав портреты потенциальных женихов, отдал тонкую пачку Дие, одновременно прикидывая перспективы и варианты, ведь даже тут надо было действовать с умом.
Чуть позже, просматривая очередные донесения агентов и шпионов, наткнулся на новости, что умер принц Дейрон, очередной отпрыск Эйриса, который прожил чуть менее полугода. Даже задумался, мог ли я ему помочь? Может быть… если причина смерти была «внешняя»: падение, травма и так далее. Но тут, скорее всего, дело «внутреннее»: плод инцеста был слаб и не прожил долго. В таком случае я ничем не мог помочь.
Но мало того, что погиб принц, мне сообщили, что король окончательно начал съезжать с катушек. Он решил, что королева была неверна ему. Тогда Эйрис сказал Малому совету, что «Боги не допускают на трон бастардов». Якобы все выкидыши, мертворождённые или умершие дети были не от него. После этого Таргариен запретил королеве покидать Твердыню Мейгора, заперев её там и приставив к ней двух септ, которые спали с королевой каждую ночь и следили, чтобы она «была верна клятвам».
Что тут правильнее делать, плакать или смеяться? Слухи уже пошли по столице и вопрос времени, как о них не прознает вся страна. С учётом непрекращающейся войны, где тысячами гибнут солдаты, непомерными налогами и глупым поведением короля, создаётся очень опасная обстановка.
Неужели начнётся новое восстание? Значит, мои действия всё-таки повлияли на канон..?
Остров «Висельный,
Последние четыре месяца Мейдж делила свою постель с Дунканом. Их близость вносила хоть какое-то разнообразие в скуку вяло текущих дней этой, казавшейся бесконечной, осады. «Разнообразие, развлечение» — так Мормонт объясняла себе её отношения с сослуживцем. На самом деле, они значили для неё куда больше, однако женщина не умела быть честной с собой.
Ранний приход гонца разбудил её раньше, чем Гловера. Он продолжал спать и его щуплое, но ладно сложенное тело, словно на мягких подушках, покоилось на её внушительной груди. Открыв глаза, Мейдж увидела, что мужчина во сне держится за неё, как малый ребёнок за мать. Потом и он услышал стук и тоже проснулся. Женщина невольно улыбнулась, поднялась и быстро накинула одежду.
— Входи, — разрешила она гонцу. Это оказался молодой юноша, быстро сообщивший, что их ждут на всеобщем собрании.
Парень старался не смотреть по сторонам и быстро покинул шатёр, вызвав ухмылку Мормонт.
— Собрание? — переспросил Дункан, вылезая из-под одеяла.
В шатре было ощутимо холодно и мужчина покрылся гусиной кожей.
— Чего там снова придумали? — недовольно морщась, отозвалась женщина, — только-только всё успокоилось…
— Действительно… Интересно бы знать, что случилось на сей раз? — произнёс Гловер, ища глазами, куда он вчера бросил свою броню.
Мейдж наблюдала за Дунканом. Боги, до чего же он тощий! Да… ну и странная они парочка. В неясном свете раннего утра, пробивавшегося сквозь стены шатра, угловатая фигура северянина казалась почти мальчишеской. Впрочем, для сорокалетнего мужчины он очень даже неплохо выглядел.
— Вчера Болтон весь день носился с какими-то поручениями, которые дал ему Джонос. Наверное, опять изменения в стратегии, — произнесла Мормонт, — руки не дошли поинтересоваться деталями.
Гловер хмыкнул и принялся натягивать сапоги.
— Вот что значит быть командиром, Мейдж, — сказал он. — Служба превыше всего. Когда я смотрю на тебя…
— Тебе явно хочется заняться не тем делом, — ответила женщина.
Её двусмысленная шутка не особо понравилась Дункану.
— Я серьёзно спрашиваю: опять что-то затевается?
На лбу обозначились столь хорошо знакомые ей морщины.
«И почему он думает, что когда я с ним, то должна забыть обо всём остальном?»
Мормонт вздохнула.
— Пока не знаю. Могу лишь сказать, что судя по всему, созывают не только северян. Скорее всего — всех выживших лордов. Касайся дело обычного донесения, гонец сразу передал бы его и ты мог продолжать храпеть.
Им обоим почему-то стало не по себе и дальнейшая процедура одевания протекала молча.
За шатром Мейдж, у костров, где горели сухие поленья, грелись солдаты, сменившиеся с караула. Отблески пламени тускло освещали глинистую тропу. Час был еще довольно ранний и в лагере почти все спали. Весь холм был заполнен серыми шатрами и палатками, обращёнными к равнине, на которой стоял осаждаемый город Слотстер. На шестах слегка подрагивали их знамёна. За ночь ветер поменял направление и теперь нёс прямо в нос женщине вонь не закопанных выгребных ям. В светлеющем небе гасли последние звёзды. Мир вокруг казался почти безмятежным.