Хроники былого и грядущего
Шрифт:
— Когда пеший воюет против конного, он всегда окружён.
— Так, значит, они всё ещё могут быть живы, — произнёс Графтон. Одышка выдавала лёгкую дрожь в его голосе.
Конечно, они могли пережить потерю одного отряда, двоих, троих… но если продолжат терять людей по глупости и в таком количества… Имеется вполне себе приличный шанс потерпеть поражение, попросту не дождавшись подкрепление от короля Эйриса. Без разведки же никуда, они ведь не «Небесный Клинок», великий западный пророк и полководец, способный без всяких сведений точно указать пальцем на своего врага и моментально
Лин вздрогнул.
«Если бы среди мятежников был Запад, тогда бы действительно стоило задуматься, чтобы присоединиться к нему. А так… просто небольшая игра. Кто быстрее раздавит этих крыс, мы или королевские войска, которые уже наверняка собирает принц Рейгар?»
— Судя по тому, что нам известно, — сказал Ваксли, — не исключено, что мы можем и сами перейти в наступление. Войск у Джона Аррена не так уж много. Большая часть лордов заняла выжидательную позицию и у нас большое преимущество. Одним решительным ударом захватим «Рунный Камень» Ройсов и весь Крабий залив будет полностью наш. Дальше пройдём по прямой до «Железной Дубравы» и, взяв её, откроем дорогу, как на Орлиное Гнездо, так и на Лунные и Кровавые Врата.
— Нет, — возразил Корбрей. — Мы не можем так рисковать. Осада оголит наши тылы и потребует всех войск. «Рунный Камень» хорошо защищён, сложим много людей. К тому же, в этом случае будет риск получить удар в спину. Лучше максимально укрепиться и ограничить разведку. Либо отправлять её в большем количестве. А Баратеон… Я уверен, что у него командная ставка в Редфорте.
— Откуда ты знаешь?! — воскликнул Орнал.
— Оттуда, что мятежники, перебившие людей Рутгера, сильно рисковали.
Графтон, прищурившись, кивнул. Он явно предчувствовал недоброе.
— Они напали на крупный, хорошо вооружённый отряд. Это означает, что им было приказано — строго-настрого приказано — не допускать информацию и разведывательные данные до Чаячьего города. Любой ценой. Что же они такое скрывают? Только факт, что их силы могут быть больше, чем мы ожидаем! А значит, нужно укрепляться и действовать от обороны.
Корбрей склонил голову в знак почтения — не к этому человеку, а к правде. Наконец-то Марк Графтон начал понимать.
«Баратеон наблюдает за нами. Этот молодой мужчина уже достаточно долго живёт в Долине. Он знает нас, всех этих лордов и их стиль мышления. Знает эту местность, все её плюсы и минусы. Знает наши слабости. Знание. Все сводится к знанию, — промелькнули мысли в голове Лина. — Джон Аррен научил его этому».
— Как говорил принц Рейгар, когда уничтожал горцев, война — это интеллект, — сказал рыцарь. — Если ты, лорд Графтон и твои люди будете поступать так, как подсказывает сердце, то мы все обречены. Даже не смотря на скорое подкрепление короля.
Долина Аррен, Персты
— Не кнутом, так пряником, — бормотала старуха, — но всё одно, король Эйрис своё возьмёт, как и сами боги. — Она отвернулась и сплюнула, а потом поднесла к сморщенным губам грязную тряпку. — Трёх мужей да двух сыновей я на войну проводила.
Маленькая рыбачка сверкающими
— Это ещё во дни предыдущего Таргариена было, — продолжила карга. — Эйгона Пятого, деда, значится нашего нынешнего правителя, чтоб его душу Неведомый на вертеле зажарил. Но ты смотри, дитя. Эйрис лучших из нас отправит костями землю засеивать. Хе-хе, он и начал-то с костей, только драконьих, верно?
Рыбачка бездумно кивнула. Как и положено низкородным, они ждали у обочины. Старуха согнулась под мешком репы, а девушка удерживала на голове тяжёлую корзину. Не проходило и минуты, чтобы старуха не передвинула мешок с одного костлявого плеча на другое. Дорогу заполонили всадники, а позади насыпь круто обрывалась — в канаву с обломками камней, так что положить мешок было некуда.
— Кости разбрасывать, говорю. Кости мужей, кости сыновей, костей жён да кости дочерей. Ему всё равно. Долине всё равно. — Старуха снова сплюнула. — Три мужа и два сына, по десять медных монет за штуку. Пять по десять, то бишь пятьдесят. Пятьдесят монет за одинокий, холодный год, девочка. Холодная зима да холодная постель.
Девушка вытерла пыль со лба. Взгляд её ясных глаз метался между проезжавшими солдатами. Юноши в высоких сёдлах сохраняли суровые выражения лиц и смотрели строго перед собой. Немногочисленные офицеры скакали с прямыми спинами и казались серьёзными и мужественными. Закатные лучи так блестели на шлемах, что у девушки заболели глаза и затуманилось зрение.
— Ты — дочь рыбака, — заявила старуха. — Я тебя видала на дороге и на берегу. Видала тебя с отцом на рынке. Он руку потерял, так ведь? Ещё костей в его сборище насыпал, да? — Она рубанула воздух ладонью, а потом кивнула. — Я живу в крайнем от дороги доме. Покупаю на свои монеты свечи. Пять свечей зажигаю каждый вечер, пять свечей — всё, что осталось старой Лорейн. Это уставший дом и в нём полно уставших вещей, а я — одна из них, девочка. Что это у тебя в корзине?
Рыбачка не сразу поняла, что вопрос обращён к ней. Она неохотно отвлеклась от солдат и улыбнулась старухе:
— Извините, кони так топочут.
Лорейн повторила, уже громче:
— Я спрашиваю, что у тебя в корзине, дитя?
— Бечева. На три сети хватит. Нам одну надо сделать на завтра. Папа последнюю потерял — что-то из моря сеть утащило, и весь улов тоже. Ульгранд Ростовщик требует деньги, которые дал в долг, так что завтра нам нужен улов. И хороший.
Она ещё раз улыбнулась и снова перевела взгляд на солдат.
— Правда, чудесно? — вздохнула она.
Рука Лорейн быстро метнулась вперёд, ухватилась за тяжёлые чёрные волосы девушки и сильно дёрнула. Та вскрикнула. Корзина у неё на голове зашаталась, а потом соскользнула на плечо. Юная рыбачка лихорадочно пыталась её удержать, но корзина была слишком тяжёлой — ударилась о землю и треснула.