Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых
Шрифт:
– Он напросился в попутчики и, заморочив кому-то голову, добился позволения осмотреть Ключ.
– Ты почти угадала. Целью паломничества были Врата Теней. Возле них паломники проводили десять дней, ожидая знака. Вряд ли они представляли себе, каким должен быть этот знак. Вряд ли догадывались, что будет дальше. Но традиции на то и созданы, чтобы их блюсти. Паломники, однако, никогда не брали с собой настоящего Ключа. Они носили копию, обработанную кое-какими простенькими чарами, способными обмануть невнимательного вора. Настоящий Ключ оставался дома. Старики на самом деле нисколько не желали, чтобы с той
– И тут на сцену вышел Длиннотень?
– Да. Когда паломники прибыли к Вратам Теней, они обнаружили, что их поджидает Ашутош Якша с полудюжиной колдунов. Среди этих колдунов были бежавшие с севера, из царства Тьмы, где служил в ту пору Черный Отряд. Когда Думракша воспользовался фальшивым Ключом, на его шайку напали с той стороны Врат Теней. Прежде чем Длиннотени удалось силой своего истинного имени закрыть проход, погибли трое из так называемых Хозяев Теней. Четвертый, некто Ревун, был искалечен и сбежал. Уцелевшие быстро перессорились, пытаясь захватить монстров, которых обнаружили твои братья, когда прибыли на место. Вся эта суматоха разбудила Матерь Тьмы, которая снова задумала устроить Год Черепов.
– В этом и состоит великий грех нюень бао? В том, что вы позволили колдунам провести себя?
– В те дни племя очень слабо представляло себе, что происходит за пределами дельты. Всей торговлей с внешним миром заправляла семья Бань До Транга. Раз в десять лет горстка мужчин постарше отправлялась к Вратам Теней. И примерно с той же частотой гунниты-аскеты приходили на болота, надеясь очистить свои души. У этих отшельников, несомненно, были проблемы с рассудком, иначе они подыскали бы место получше. На их присутствие нюень бао смотрели сквозь пальцы. А Гангеша нашел себе дом.
– При чем тут Тысячегласая?
– Всю эту историю она узнала от Ревуна, когда мы застряли в Дежагоре. Или вскоре после нашего бегства. Едва мы вернулись, она заявилась в храм. Даже самые сильные из нас были изнурены до крайности, умерли все старики, в том числе наш Капитан и Глашатай, и колдунья Хонь Трэй. Кроме меня, не осталось никого из знавших всю подоплеку. Впрочем, Готе и Тай Дэю кое-что известно, а еще Сари, поскольку они принадлежат к семье Кы Дама и Хонь Трэй. Когда Тысячегласая пришла в храм, меня там не было. Она применила свою колдовскую силу, чтобы запугать жрецов. В конце концов они смирились и отдали таинственный предмет, доверенный им на хранение много лет назад. Они даже не знали, что представляла собой эта вещь. На самом деле жрецы не так уж и виноваты, но все равно я не могу их простить. Ну вот, теперь ты знаешь все тайны нюень бао.
– Что-то сомнительно. Однако с этим уже можно работать. Ты собираешься помогать нам? Надеюсь, мы заставим Нарайяна Сингха признаться, куда он дел Ключ.
– Если ты пообещаешь, что никто не узнает того, о чем я тебе сейчас рассказал.
– Клянусь Анналами: ни слова ни одной живой душе. – Такая клятва, впрочем, не мешает мне записать все услышанное.
От него я никаких клятв не требовала.
Рано или поздно он столкнется с моральной дилеммой, которая раздавила Радишу. В какой-то момент у княжны возникло ощущение, что Отряд сделал свое дело и можно поберечь зарезервированные для него средства. Как только – если только! – людям дядюшки Доя удастся выбраться с плато Блистающих
Ладно, всему свой срок, подумала я и сказала Дою:
– Мне завтра на работу. А сейчас уже куда позже, чем было час назад.
Он встал, явно испытывая облегчение оттого, что я задала не слишком много вопросов. У меня на уме, конечно, было еще несколько. К примеру, почему нюень бао чаще совершали паломничества к Вратам Теней как раз в то время, когда Хозяева Теней были в силе, и зачем брали с собой женщин, детей и стариков?
Я задала этот вопрос по дороге домой.
– Хозяева Теней не возражали – это усугубляло их чувство собственного превосходства. К тому же удалось внушить им: поскольку настоящего Ключа у нас нет, мы вынуждены его искать. В это верили даже наши люди. Только Кы Дам и Хонь Трэй знали правду. Хозяева Теней надеялись, что мы найдем Ключ – для них.
– Тысячегласая догадалась.
– Да. Ее вороны летают везде и все слышат.
– И в ее распоряжении тогда был один очень хитрый демон.
Всю дорогу я докучала Дою, пытаясь заполнить пробелы в его рассказе. Но мне не удалось вытянуть оставшиеся секреты.
Перед тем как упасть в койку, я снова встретилась с Сари, Мургеном и Гоблином.
– Ну как, мы ничего не упустили?
Подстраховаться никогда не мешает. Мурген, невидимый и неслышимый, присутствовал при моей увлекательной беседе с Доем.
– Почти ничего, – ответил Мурген. – Я отвлекался – были и другие заботы.
– Как думаете, он правду говорит?
– В основном, – кивнула Сари. – Не сказал ни слова лжи, но не открыл и всей правды.
– Ну конечно. Он же нюень бао до кончиков кривых ногтей. И к тому же колдун.
Прежде чем Сари успела возмутиться, Гоблин сообщил:
– За вами летела белая ворона.
– Я ее видела. Решила, что это Мурген.
– Нет, не Мурген, – возразил Мурген. – Я был там в виде духа. Так же как сейчас.
– Кто же она в таком случае?
– Не знаю, – ответил он.
Я не совсем поверила ему. Вряд ли интуиция обманывает меня, а она подсказывает, что у него есть кое-какие подозрения. Причем достаточно серьезные.
33
Шри Сантараксита едва дождался, когда мы останемся одни, и тут же подошел ко мне:
– Дораби, я тобой недоволен. Два дня назад ты опоздал. Вчера тебя вообще не было. А сегодня являешься как ни в чем не бывало и готов приступить к работе.
Вовсе не «как ни в чем не бывало». Я была злая как черт, но не из-за него, конечно. И наверное, поэтому не сразу заметила несоответствие тона, каким были произнесены слова, их смыслу. В голосе отчетливо звучало облегчение – оттого, что я вернулась, и слабеющий оттенок страха – оттого, что этого могло не произойти. Пришлось солгать.
– У меня была горячка. Просто ноги не держали. Я попробовал добраться сюда, но был так слаб, что лишь зря потратил время. Пришлось вернуться домой.
– Зачем же ты пришел сегодня? – Полный разворот – теперь в голосе ощущалось сильное беспокойство.