Хроники Дебила. Свиток 4
Шрифт:
Но это я что-то опять не о том думаю. Видать давненько не был я во вражеском тылу, оттого и нервишки играют… – Так, судя по отсутствию шрамов на роже, – пленник из прибрежников будет, – это хорошо. У степняков слишком простой подход к понятиям "свой-чужой", а прибрежники они погибче, все-таки привыкли торговать и общаться даже с "не люди".
Лицо, – довольно зрелого человека, – наверное в белобрысой шевелюре и бороде уже немало седых волос, но в темноте этого не разглядеть. Зато вот глубокие и обильные морщины, в ярком, но крохотном свете лампочки выделяются резкими тенями.
…Что ж,
Да, – еще какое-то беспокойство во взгляде присутствует…Знакомое такое беспокойство, – не за себя, а за соплеменников. – Мол, – "Как они там без меня справятся?". – Это хорошо. Пожалуй именно от этой печки, и стоит начинать плясать.
– Как твое имя? – Спросил я его на жаргоне прибрежников.
– Зачем тебе? – Хмуро переспросил пленник.
– Говорить с тобой хочу. – Спокойно ответил я, одновременно делая останавливающий жест расположившемуся за спиной пленника Тов*хаю, который уже собрался было отвесить пленному здорового леща…Эх, не догадался я рассказать своим про методу "хорошего и плохого полицейского". Это бы существенно помогло. Впрочем, – Тов*хай парень молодой и резкий, жизнь у него была несладкая, и это отразилось не только на его душе, но и на внешности. – Один вид его свирепой, рассчерченной отнюдь не только ритуальными шрамами, физиономии, запугает даже самого "плохого полицейского". Да и вообще, глядя на бритые бошки и жуткие рожи остальных ирокезов, да еще и подсвеченных лампадкой снизу, (что как известно любому, кто рассказывал товарищам в пионерских лагерях страшные истории, превращает лицо в жуткую харю-маску), – даже у меня нервишки нет-нет а и попискивают испуганной мышкой. – Каково же бедолаге пленному?
– Как я могу с тобой говорить, если не знаю кто ты, – может ты аиотеек? – Нашел я наконец правильный ответ.
…Правильный, потому что он дал повод моему оппоненту как-то среагировать. – Возмутиться, или вот как этот, – усмехнуться и чуток надменно сказать что-то вроде, – "Видать ты раньше никогда не видел аиотееков…"…А мне сейчас было важно именно разговорить пленника, а не просто запугать. – Пусть хоть капельку, хоть в чем-то малом но почувствует свое превосходство.
– Мне ли не знать аиотееков? – Деланно возмутился уже я. – Когда на моем поясе висит бессчетное количество их скальпов! – И в качестве доказательства, осветил лампадкой свой пояс, действительно пестрящий черными свидетельствами моих побед.
– Кто ты? – Как-то дергано и нервно спросил меня пленник, с которого вдруг слетело все его тщательно удерживаемое спокойствие…Я прекрасно его понимал. – Самое тяжелое, после того как полностью смирился со своей неизбежной
– Я Великий Шаман, Великого племени Ирокезов! – С максимальной торжественностью и пафосом, проговорил я. – Может даже ты слышал о нас?
– …Слышал. – Деланно спокойным, если бы не предательская дрожь, голосом ответил пленник. – И даже рассказывал о вас своим сыновьям…Но я не верю что вы есть.
…И столько убежденности было в этих последних словах пленника, что я даже слегка опешил. – Среди множества придуманных мной вариантов "вербовки", не было только варианта встречи с Фомой Неверующим.
– Так как тебя зовут? – Решил я вернуться на старые позиции, и закрепить уже полученный результат.
– А чем ты докажешь что вы и есть Ирокезы? – Опять задал встречный вопрос мой собеседник.
…Вот ведь сволочь недоверчивая. Паспорт что ли ему предъявить? – Так он небось безграмотный…Черт, не додумался я, когда пускал слух про ирокезов, придать нам какую-то узнаваемую черту. Да и хрен вспомнишь сейчас, что я там вообще такого про нас наболтал.
– А что ты знаешь про ирокезов? – Бросился я встречным вопросом. – Что про них ваши люди говорят-то?
– Говорят? – Усмехнулся пленный. – Говорят будто ростом они до неба, одной рукой гору поднимают, да за один присест стадо овцебыков съедают, а как ссать начнут, – так море из берегов выйдет…Врут ясное дело.
А еще я слыхал будто этот народ, раньше из разных племен состоял, а когда аиотееки всех их родных побили да их самих в плен забрали, – научились биться лучше аиотееков, сами же их побили, и все у них забрали. Тоже врут! – Сделал категоричный, как упавший нож гильотины, вывод, этот скептик.
– Почему же это врут? – Переспросил я, понимая что все будет отнюдь не просто. Трудно убедить кого-то в чем-то, если он не верит даже в факт твоего существования. – Или ты думаешь, что никто не может побить этих твоих аиотееков?
– Потому что не может такого быть, чтобы и степняки, и лесные, и мы прибрежники, одним народом жили. Не было такого раньше, и вовеки не будет! – Такого даже у аиотееков не получается. Я-то видел, – даже в одной оикия, и то друг на друга волками смотрят. А что бы добровольно…
…Я в свое время много земель исходил. – От островов на западе, и до самого Улота с караванами доходил…, однажды. – А таких чудес не видел!
– Так… Пробормотал я, – Ну-ка Тов*хай покажи личико… И кто у нас там из прибрежников-то будет… Молодой-то наш Лиг*тху, где-то здесь бегал?
– …Вот его кликни… Вот, гляди, недоверчивый ты наш. – У этого шрамы на лице, как у степняка, а этот лицом чист. – Зато на руки его посмотри, – мозоли от весла узнаешь? И вон амулеты из ракушек, ты тоже такие носишь! Я бы тебе еще одного показал, – он из лесных будет что за Вал*аклавой живут. Но ты там не был, и различия не поймешь…, а горских у нас сейчас тут нету.