Хроники Дебила. Свиток 4

Чекрыгин Егор

Бика*тку сильно покритиковали, но с должности не сняли, зато дав ему в помощь Тайло*гета, чтобы тот выполнял при нем роль злобного цепного пса при добром хозяине…Не знаю насколько это лучше предложенного мной варианта. – Единственные выгоды которые я тут видел, – Репутация Бика*тку не пострадала, а Тайло*гет, вроде как еще и поднялся…В нашем братско-семейном войске, это конечно имеет значение. Однако Бика*тку один хрен не вождь. Ну да воякам виднее…

Потом вроде как опять начали говорить про скот. – Хренушки!

– Хочу говорить с вами друзья мои, о правильном

и неправильном. – Начал я свою речь, слегка подвывая для солидности на шаманский лад. – Ибо кажется мне, что многое из того что было у ирокезов правильного, – забыто.

Не радует…Ох не радует такое положение дел предков, и я уже чувствую как занеслась их нога, чтобы дать вразумляющего пинка своим потомкам!

…Многие наши погибли…Погибли для того, чтобы мы жили правильно и радовали своих предков сидящих у небесных костров. Но радуется ли Гит*евек, когда видит что люди, которых он так долго и так старательно учил, – забывают его мудрость и знание?

Нравится ли Дига*сту, что ирокезы забывают правила которым их учили, и срут мимо выгребной канавы? (Строго говоря, Дига*сту один из Старшин убитых на поединках с аиотееками, и сам регулярно срал где придется, оттого мне видать он и вспомнился, когда я заговорил на эту тему. Но в Старшины он выдвинулся благодаря бешенной ярости, которую демонстрировал на поле боя, и как образ для иллюстрации гнева предков, подходил идеально).

Нравится ли ушедшим от нас, что те кто пришел им на смену, не хотят жить по Закону Ирокезов? – Вопросил я, патетически тряся в воздухе обглоданной оленьей костью. И сам же ответил, на этот архисложнейший вопрос. – Нет, не нравится!

Разве не мы все вместе принимали Закон, тщательно обсуждая и обдумывая каждое его слово? Разве не приняли его у костра Большого Совета, в присутствии двух Царей и их лучших людей? Разве не предки водили моей рукой, когда я записывал их на шкуры?

Так чего же мы дожидаемся? – Когда предки отвернуться от нас, наслав болезни и печали?

…Народ загудел, – болезней и печалей никто не хотел, и вообще предков шибко уважали и обижать побаивались. – Тем более что многих упомянутых мною "уже предков", они знали лично, и могли представить их реакцию на такое паскудное отношение к жизни.

…В племени ирокезов, сейчас семьдесят четыре человека. – Продолжил я, (бабы с детьми, ясное дело не в счет). – А еще сто тридцать один, хотят ирокезами стать этой весной. Да еще Чужаков восемь десятков. Всяких пришлых, – что живут вокруг озера, еще десятка шесть. Да аиотееков три десятка!…И все они, должны следовать нашему Закону! – Добавил я максимально жестко, и даже швырнул оленью кость в огонь, дабы все прониклись важностью момента.

Потревоженные уголья вспыхнули, озарив на мгновение лица всех собравшихся, и я почувствовал что они и впрямь прониклись.

– Мы никого не заставляем принимать наш Закон насильно. – Продолжил я в полной тишине. – Но коли живешь на землях, находящихся под приглядом наших Предков и наших воинов. – Живи по законам Ирокезов!

Народ еще раз одобрительно загудел. – Как и всяким нормальным людям, – "понаехавшие"

их раздражали, особенно когда демонстративно поплевывали на традиции хозяев, и уж тем более, когда перехватывали дичь на хозяйской территории. – Степь, это знаете ли не бездонный рог изобилия. И традиция перманентной войны между кочевыми племенами возникли не с бухты-барахты. И не будь у Ирокезов Закона, по которому вся эти чужаки вроде как родня, – их давно бы вымели из нашего ареала обитания к чертям собачьим. А тут вроде как открывалась светлая перспектива изгнать всех чужаков на самых, что ни на есть Законных основаниях, либо обложить их данью…Будь прокляты эти юристы что вертят законами как хотят, приспосабливая их под насущные потребности момента!

– …Но увы. – Выдержав паузу продолжил я. – Прочитать Закон, могут немногие. – Даже из вас, не все его помнят наизусть. А где уж его знать остальным?

А я один! – Сразу использовал я отмазку от абсолютно справедливых обвинений в том, что учить Закону, это в первую очередь дело Шамана. – И Витек один. И Осакат. – Мы успеть научить всех не можем. – Нам нужна помощь тех кто уже давно стал ирокезом, и знает что это такое.

Потому я предлагаю, чтобы каждый из тех, кто был принят в ирокезы прошлой весной, взял на себя обязанность толковать Закон, и следить чтобы другие ему следовали.

Те кто помоложе и понеопытнее, возьмут на себя молодняк да баб. А взрослые и зрелые мужи, такие как вы, на чьем погоне красуется уже не один значок доблести, – те должны вести за собой взрослых воинов.

Ведь весна совсем скоро. И на празднике Весны мы будем принимать к себе новых людей. – Но как их можно принять, коли они не умеют жить по-нашему?

– Хм… Шаман Дебил. – Послышался голос Нит*кау, – крутого вояки из оикия Лга*нхи. – А я вот думаю, – а надо ли их нам вообще принимать? Племя у нас и так большое, а коли еще и новых примем… Их же всех не прокормишь! Оно нам надо?

Предъява была брошена весьма основательная, и по лицам многих Старшин я понял что точку зрения Нит*као многие одобряют…Отчасти я и сам ее одобрял, особенно предвидя хлопоты, которые на меня свалятся в ближайшие дни. Так что подобные настроения надо было давить в самом зародыше.

– Есть Закон. – Возразил я своему оппоненту. – И Закон говорит что мы должны принимать к себе тех, кто хочет стать одним из нас.

…Глупый Закон, – скажете вы. – Мы Дебил, скажете вы, – тебе такого не говорили, ты сам это придумал.

Но нет! – Не я это придумал, так посоветовали мне Духи предков! Почему? Да потому что, посмотрите на Олидику. – Не самое большое и сильное царство, а отбивалась от всей аиотеекской орды, в течении целого лета! А вспомните племена, в которых вы родились? – Долго ли они могли воевать с аиотеекской ордой? – Аиотееков было что листьев на деревьях, а в степных племенах да прибрежных поселках, набиралось не более чем тридцать-сорок мужиков…Три-четыре полных человека воинов, по-старому. – Добавил я для совсем уж безграмотных, хотя среди Старшин, таких уже точно не оставалось…, теоретически.