Хроники Единорога. Охота
Шрифт:
– А ты чего такого пил, что уже людей не узнаешь?
Развеселенный ошибкой охранник расхохотался.
– Иди-ка...
Карский махнул рукой, вновь зашелся пугающим кашлем и, согнувшись в поясе, направился к двери в служебку. Он не был уверен, пойдет ли абверовец за ним, но не мог рисковать, оставаясь на виду. На всякий пожарный, он закашлялся еще раз, теперь уже громче и дольше, окончательно очищая легкие и гортань от соленых выделений. Прозвучать все это должно было серьезно. Карский встал у стены рядом с фрамугой и ждал. Снаружи царила ничем не нарушаемая тишина, но через момент послышался стук подкованных сапог на плитках дорожки.
– Януш,
Прежде, чем его зрение привыкло к полумраку, в глазах вспыхнули звезды, а потом опустилась полнейшая темнота. Карский ударил раз, в висок, и тут же подхватил беспомощно валящееся тело солдата. Он затащил его в небольшую ванную и уложил рядом с двумя другими телами. Заранее подготовленным пластырем он заклеил рот третьей жертве и ввел два кубика снотворного – на всякий случай. Теперь ему оставалось лишь одно. Он застегнул комбинезон, поднял с пола судки для завтрака и решительным шагом вышел из служебки. Направился он прямиком к двери караулки, стараясь держаться в мертвом поле зрения камеры, чтобы слишком быстро не потерять преимущества. Проходя мимо двери, он постучал, но не остановился, сделал три шага и остановился у раздаточного окошка. Поставил судки боком на подоконнике и сильно постучал в стекло. Дезориентированный начальник смены, сержант Келбаш, бросил вилку и склонился к небольшому отверстию, чтобы отругать подчиненного за глупые шутки. Стрелка из пистолета со снотворным на полуслове прервала одну из самых любопытных связок ругательств, которую Карский слышал в своей жизни.
Лис смеялся. Его глаза выражали просто неземное веселье.
Говоря, что Бог существует, я имел в виду, естественно, себя, - бросил он, вытаскивая из кармана пачку сигарет.
Впервые за долгое время Сабина испытала самый настоящий испуг. Ей хотелось бежать. Она желала сорваться с места и бежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого худого старикана в белой, пропотевшей рубашке, но не могла пошевелить хотя бы пальцем. Простая штучка, позволила себя застать врасплох, как первая встречная-поперечная. Но для телепатки ее класса выход из этого пата был всего лишь вопросом времени.
– Ты уж извини, Сабинка, за эти неудобства...
– Мундек оперся поудобней, забросил ногу за ногу и затянулся табачным дымом, - но у меня имеется намерение серьезно поговорить с тобой.
Он не желал ее убить, во всяком случае, не теперь. Пока что Лис упивался страхом, исходящим из ауры россиянки.
– Во всяком приличном приключенческом фильме или книге, - сказал Мундек, когда Сабина немного успокоилась, - главный отрицательный герой всегда раскрывает главному герою те мотивы, которыми он руководствовался.
– Не рассчитывай на это... – буркнула его противница.
– Но почему? – фыркнул Мундек. – Взамен я могу рассказать тебе о том, с кем тебе держаться на той стороне. Поверь мне, девушка, эти знания уже вскоре могут тебе пригодиться.
Сабина побледнела, до сих пор она считала себя по-настоящему способной телепаткой. Шесть лет службы и ни единого поражения. Она ликвидировала сто тридцать целей в восемнадцати странах. В том числе, полтора десятка эсперов, равных ей по класу. И хотя в, как минимум, двух случаях у нее было больше счастья, чем расчета, еще никогда ей не попадался кто-то, кто был способен обезоружить ее без малейшего усилия, даже и застав ее врасплох. Хочешь не хочешь, ей пришлось признать, что полоса удач закончилась. Лис попросту игрался ею. Он, телепат, который еще несколько дней назад был самым обычным
– Как?... – спросила она.
Любопытство взяло верх над ненавистью и страхом, вот только стиснутое ужасом горло не пропускало слова свободно.
– Что значит: как? – Мундек притворился, будто бы не понимает, и затянувлся дымом в очередной раз. Он придержал дым в легких, затем выдул его прямо в лицо Сабины. Увидав сизое облако, та крепко стиснула веки, но глаза, все равно, начало щипать.
– Как тебе удалось... – прохрипела россиянка, нервно трепеща ресницами.
– Ты имеешь в виду этих твоих троих лещей?
Сабина хотела отрицать, но не могла пошевелить головой.
– А, я понял, ты спрашиваешь про тот случай. – Мундек отложил наполовину выкуренную сигарету на пепельницу. Официантка поставила перед ним высокий бокал с пенящимся пивом. – Скажем так, ты совершила громадную ошибку, уйдя слишком быстро.
– Ты умирал... – просияла она.
Сознательно. Нет, все-таки он не заблокировал ее дара. Возможно, уже и не боялся ее могущества, но, может, и не мог этого сделать. Сабина почувствовала в этой ситуации шанс для себя.
– Я стояла рядом, пока ты не погас, - предприняла она уже уверенно.
– Правда? – Он отреагировал так, словно бы его собеседница выдала неплохой анекдот: расхохотался, разбрызгав при том пену из бокала. Несколько влажных капелек попало на лицо телепатки. Она машинально кивнула. На сей раз удалось. Сентиментальный глупец несколько отпустил. – И все-таки я живу, разве это не заставляет задуматься? – Лис сделал ольшой глоток янтарного напитка и отставил бокал на картонный кружок. – Твоим людям, к сожалению, так не повезло. К своему несчастью, они так были тронуты сообщениями с Мазовии... – прервал он, видя, что русская снова бледнеет. Этим она застала Лиса врасплох.
– Не знаю, о чем ты говоришь, - "засияла" Сабина, но довольно медленно, словно бы взвешивала каждое слово. – Никакой информации оттуда мы не получали.
– Правда?
Остатки усмешки все еще блуждали в уголках губ телепата, но вот глаза его были уже совершенно серьезными. Он почувствовал, что Сабина не лжет. Следовательно, ее парни начали паниковать по какой-то другой причине.
– Правда, - спокойно ответила та.
– В таком случае, почему тип в "тойоте" чуть не наделал себе в штаны?
– А ты не проверил? – с насмешкой ответила россиянка.
– Времени не было.
Мундек глядел на нее с вниманием, без злости. И она почувствовала себя под этим взглядом весьма странно.
– Тогда ты ничего и не узнаешь, - прибавила Сабина, но уже без насмешки.
Лис ничего не ответил, продолжая вглядываться в ее глаза.
– А из меня этого не вытянешь, - это она уже произнесла вслух, с огромной уверенностью в себе. Возврат контроля над собой происходил в соответствии с планом.