Хроники Эллизора. Трилогия

Спиридонов Андрей Владимирович

священство, к каким

бы

конфессиям оно

н

и

принадлежало

, погибло во время войны или было вырезано в самые первые год

–

два после окончание активных боевых действий.

Этому старикану, как видно, удалось хорошо замаскироваться

и

уцелеть

. Хотя

всё равно

ведь раскусили

!

К

ак видно, спасло его то, что в принципе он заслуживал уважения, да и приня

тые внутри нашего клана нормы

толерантности

,

в целом

,

работали

:

не грызть друг друга, какое бы прошлое

кто не скрывал

.

А скрывать что-либо или просто опасаться за себя мог почти каждый.

– -

Он

жив?

– -

спросил я.

– -

Пока жив,

– -

ответил караульный.

– -

Но боюсь, долго не протянет. Раны уж больно

серьёзные

.

– -

Ладно, пойду навещу его,

– -

сказал я максимально равнодушным тоном, чтобы не выдать свою заинтересованность.

– -

Мутанта пока уберите в погреб н

омер шесть, он пустует, я потом

проведу подробный осмотр

"

.

Анасис на время оторвался от чтения случайно обнаруженной им тетради и слегка перевёл дух. Пальцы уже не дрожали, но тревога только усилилась. Кто же, кто же мог спрятать здесь эту старую тетрадь, содержащую крайне опасные для дела хранителей записи? А ведь тот, кто знаком с данными записями, при определённой осведомленности в истории Эллизора, легко может подобраться к самой главной тайне Закона. Это мог быть тот же Леонард -- ещё до своего заключения в тюрьму.

Хранитель отставил в сторону кувшин с вином и налил

себе воды: в подобной ситуации надо стараться сохранять трезвую голову. Несколько раз тряхнув оной, Анасис попробовал сосредоточиться и вновь открыл тетрадь:

"

Старик Иван лежал в общем лазарете, в дальнем углу.

Меня предупредили, что хотя он

и в сознании, но вряд ли пережив

ё

т эт

у

ночь

. К тому же рассудок его может помрачаться.

Я молча присел возле его кровати. Почувствовав, что рядом кто

–

то есть, он открыл глаза и некоторое время молча смотрел на меня

,

видимо, не сразу узнав, кто приш

ё

л к нему. Он

,

действитель

но

,

был стар, а теперь

,

после смертельного ранения

,

его глаза горели лихорадочным блеском, но между тем в старческом его облике я

вдруг увидел

неизгладимое благородство, на которое раньше не

обращал

внимание.

– -

А

–

а,

это ты...

Михаил, ты приш

ё

л!

– -

Да, почтенный Иван, спасибо тебе, что защитил нас от этой твари! Как ты себя чувствуешь?

Старик посмотрел на меня с недоумением, словно не понимая, о ч

ё

м я говорю.

– -

Это вс

ё

неважно, я вс

ё

равно скоро умру,

– -

проговорил он м

едленно, взвешивая каждое слово.