Хроники Эллизора. Трилогия
Шрифт:
ё
неизвестного нам рода: какой
–
то гладкокожий, почти без шерсти, со сплюснутой шир
окой мордой, саблезубый
и, главное,
с
очень длинными изогнутыми когтями, которые своей формой напоминали, скорее, небольшие тщательно заточенные кинжалы
, чем когти
.
– -
Во
–
о
а
л
?
!
– -
сказал старший караульной смены.
– -
Как он старика
–
то нашего ими полоснул! Т
от, видно, не жилец!
– -
Кого?
– -
переспросил я.
– -
Да Ивана нашего, Ивана! Жаль его, самый старший он у нас,
много чего из довоенного помнит!
Э
х, не повезло ему, как раз
он
дежурным здесь стоял, когда э
та чудища
поп
ё
рла
... И
как
ведь быстро скакала
, как на пружинках! Эх, как мы теперь без Ивана
?
!
До меня не сразу дошло
,
о ком он говорит:
– -
Ты об этом русском старике говоришь?
– -
Русском?
– -
переспросил старший караульный.
Вообще
– то
говоря,
сейчас, после войны, национальные особенности и различия почти начисто ст
ё
рлись
– -
Ну да, вроде из русских
...
Он же, кстати, этот как его...
Эх
,
забыл
,
как называется
...
А-
а, вспомнил, поп он, кажись, был до войны!
– -
Кто?
– -
удивился я, потому что слышал об этом впервые.
– -
Ну, этот... священник
то есть!
– -
Он сам об этом говорил?
– -
Говорил?
– -
караульный задумался.
– - Да сам вроде не говорил --
другие говорили
...
Тут и я призадумался. Дедка я этого знал только внешне, может быть
,
от силы перекинулся однажды парой фраз, не более того. Был он уже слабоват для
серьёзных
работ и поэтому н
ё
с в основном караульную службу, проблем которой я прямо не касался, за исключением разве что, вот как сейчас
,
случаев
серьёзных
прорывов. Причины помалкивать о сво
ё
м прошлом у старика,
наверное
, были. Многое из того, что было связано с институтами довоенного прошлого, у оставшихся в живых
часто
вызывало
, что называется
не
мотивированную
злобу
. Мне вообще казалось, что вс
ё