Хроники Фильнии. Пробуждение тьмы
Шрифт:
Глава 4
Крепость Пирс – огромный шестиугольный бастион. Когда архитекторы много лет назад закладывали первые камни, они не заботились о красоте и презентабельности . Высокие башни напоминали грубых серых гигантов, а замок, по-хозяйски расположившийся в центре крепости, был настолько уродлив и не пропорционален, что казался мерзким горбуном среди прочих мелких построек. Однако, несмотря на отвратительную и, откровенно говоря, безвкусную архитектуру, стены крепости, да и самого замка крепки и надежны. А большего от них и не требовалось. Уж сколько раз за многовековую историю крепость Пирс переживала
Поздним вечером Фэйтон – наместник крепости Пирс – сидел в кабинете, подперев подбородок рукой. Седой мужчина с железным характером смотрел на потрескивающий огонь в камине, предаваясь размышлениям, когда в дверь постучали.
– Войдите.
Дверь со скрипом отворилась.
– Ах, это вы, Алан, – сказал старик, увидев на пороге высокого смуглого длинноволосого мужчину. – Ну что, есть новости?
– Нет, господин, – послышался приятный баритон. – Я зашел, чтобы доложить, что все спокойно.
– Ну, доложил? Теперь садись, – Фэйтон жестом указал Алану на деревянный стул, стоявший сбоку от своего кресла.
Гость повиновался.
– Как настроение у солдат? – спросил наместник.
– Боевое. Многие прямо-таки рвутся в бой и ждут не дождутся противника.
– Вот глупцы, – фыркнул наместник, глядя в пылающий камин. – Для них битва – это всего лишь забава, а не кровь, смерть и страдания. Настрой, конечно, хороший, пусть уж лучше они рвутся в бой, нежели будут трястись как трусливые зайцы.
Алана удивили подобные слова, но виду он не подал.
– Я полагаю, многим надоела рутинная скучная жизнь в крепости, – заметил подчинённый. – Каждый день ничем не отличается от предыдущего. Поэтому весть, что скоро будет битва, многим показалась глотком свежего воздуха. К тому же, мы всегда били братнийцев – об этом знает каждый. Поэтому воины уверены в быстрой победе.
Фэйтон бросил взгляд серых водянистых глаз на молодого, ещё не повидавшего жизни солдата. Свет, отбрасываемый камином – единственным источником света в помещении – вырисовывал четкие контуры красивого лица собеседника. В нём старик прочитал самоуверенность и, как ему показалось, какую-то детскую наивность. Рассуждения этого молодого юноши, которому всего двадцать три года от роду, для старика были глуповатыми. Этот юнец, как и большинство солдат крепости, не видел ни одной войны. И сейчас сидит да разглагольствует о предстоящей битве не как о чем-то страшном и трагичном, а как о прогулке в парке или охоте. Фэйтон отвернулся от собеседника и снова устремил взгляд к огню.
– Ты рассуждаешь так, потому что еще молод. Меня радует твой боевой настрой, но, скажу тебе откровенно, нет ничего хорошего ни в каком сражении. Многим из солдат сейчас не терпится вступить в схватку с противником, но это все именно из-за того, что они никогда настоящей войны не видели. Не слышали стоны тяжело раненных товарищей, не теряли друзей в битвах, не натыкались на отрубленные конечности и не видели рек крови, которые текут после каждой битвы. Лишь клинки, – он похлопал по своему кинжалу, висевшему
Наступила тишина. От удивления Алан вытаращил глаза на старика. Он никогда еще не слышал из его уст ничего подобного. Это был какой-то другой Фэйтон, не тот, что раньше. Серьезный, грустный и словно постаревший ещё сильнее.
– А как же война оборонительная? – спросил Алан после затянувшегося молчания. – Ведь это не мы хотим напасть на братнийцев, а они на нас. Получается, что мы вынуждены биться, разве не так?
– Ты прав, Алан. Война оборонительная, когда защищаешь свою страну, свой народ – дело правое. С этим не поспоришь. Но лучше бы войны не было.
Снова воцарилось молчание. Фэйтон сидел и о чем-то размышлял, глядя, как потрескивают поленья в огне. Казалось, что старик ушел в себя и позабыл, что Алан по-прежнему находится в кабинете.
– Значит, гонец сказал, что Милат обещал выслать подкрепление? – вдруг спросил Фэйтон.
– Да, все верно, – Алан коротко кивнул.
– Надеюсь, это подкрепление подойдет вовремя, иначе нам придется туго. Я уверен, что не сегодня, так завтра, братнийцы нападут.
– Даже если они и нападут, мы сможем легко обороняться до прихода подкрепления. Эта крепость неприступна, – заметил Алан.
– «..сможем легко обороняться…», – передразнил старик. – Очень даже нелегко, скажу я тебе. Я далек от мысли, что братнийцы просто так решили пойти войной. И уж тем более ударить по нашей крепости. Их король либо совсем безумец, либо он что-то задумал. Я больше склоняюсь ко второму варианту. Тем более что их там десятки тысяч, а нас тут всего девятьсот!
Фэйтон до того разгорячился что лицо его побагровело, а на виске вздулась вена.
Алан смотрел на старика и удивлялся такой резкой перемене в настроении начальника.
– Можешь идти. Как только появятся новости, сразу же ко мне.
Воин поднялся и молча удалился.
Светало. Туман густой непроглядной пеленой заволакивал горизонт. Ни малейшего дуновения ветра. Тихо и спокойно. Один из часовых, уставший и сонный ходил по стене, ожидая смены. Внезапно где-то вдали послышался непонятный гул. Часовой остановился и вслушался. Нет, не показалось. Звук точно доносился откуда-то из-за горизонта. Он попытался рассмотреть что-нибудь в том направлении, но тщетно. Туман не позволял увидеть что-нибудь дальше ста пятидесяти метров. Однако звук приближался, и с каждой минутой становился все громче, отчетливее. Теперь его слышали все, кто находился на стене. Один из часовых обратился к приятелю:
– Ты ведь тоже это слышишь?
– Да.
Оба вглядывались в горизонт.
– На что это, по-твоему, похоже? – спросил первый.
– Не знаю, как будто где-то гремит гром, – ответил второй.
– Да. Похоже, где-то сейчас идет гроза.
– Странно. Она идет прямо на нас, хотя ветра совсем нет.
И тут все стало ясно. Он сорвался и быстро помчался к огромному колоколу, находящемуся неподалеку…
Услышав звуки колокола, звонко оповещавшие, что неприятель подошел к крепости, Фэйтон тут же бросился вон из комнаты. Через несколько минут он был на стене, по дороге столкнувшись с Аланом, который бежал оповестить наместника.