Хроники Фильнии. Пробуждение тьмы
Шрифт:
Когда он шел по коридору, то ощутил всю прелесть многочасовых посиделок в кресле. Ноги затекли, и поэтому он ими еле-еле перебирал. Трэйтор ощущал себя многолетним стариком, у которого давно болят колени, а от старости ломит спину. Но Трэйтор вовсе не стар. По крайней мере, по годам. Ему всего лишь тридцать два года. Но вот душой … Душой, казалось, он постарел лет на пятьдесят. Последние дни его слишком вымотали. Он никак не мог смириться с мыслью, что власть так легко ускользнет из его рук, и его род перестанет что-то значить в стране.
Трэйтор вошел в спальню, разделся и лег в постель. И снова его стала безжалостно мучить бессонница. То ему в голову приходили всякие мысли, то подушка не так лежала, то постель была слишком теплой. Проворочался он еще добрых пару часов, прежде
Сознание Трэйтора было на границе двух миров: между сном и явью. И он готов был отдать все что угодно, чтобы эта граница стерлась. Как же он вымотался от этих бессонных ночей. Нет ничего хуже, чем пребывать в состоянии, когда ты находишься на границе сна и реального мира. Трэйтору, наконец, удалось уснуть, но его сон был настолько хрупким, что любой шорох разрушил бы его, заставив его снова ворочаться и страдать. Так и случилось. Трэйтор проснулся, но не от шороха. Ему показалось, что его кто-то позвал. Он ненадолго открыл глаза, затем перевернулся на другой бок и опять попытался уснуть. Но тут вновь послышалось, как кто-то зовет его по имени. Трэйтор снова открыл глаза и сел на постели, изо всех сил напрягая слух, пытаясь понять, уж не почудилось ли ему все это. Как оказалось – не почудилось, да и бессонница, на которую он тоже грешил, была тут не причем. Вскоре он четко услышал, как какой-то бас далеким эхом называет его имя. Страх ледяными щипцами схватил сердце Трэйтора, так что ему стало тяжело дышать. Но он относился к той категории людей, которые не могут долго поддаваться страху, поэтому, когда он услышал свое имя в очередной раз, он взял себя в руки, встал с постели, зажег свечу и пошел искать место, откуда доносился голос.
Трэйтор вышел из спальни и замер, ожидая, когда его позовут снова. Долго ждать не пришлось. Он услышал эхо баса, звучавшее теперь намного громче и отчетливее. К тому же ему удалось определить место, откуда он звучал. Трэйтор направился к своему кабинету. Несмотря на свою храбрость, он, оказавшись у дверей, остановился в нерешительности. Но, вскоре, он опять услышал голос, зазывавший его. Глубоко вдохнув, Трэйтор вошел в кабинет.
Когда он открыл дверь, его ослепил ярко-синий свет, да так, что ему пришлось закрыть глаза руками, при этом он чуть не выронил свечу. Свет неожиданно померк, и Трэйтору удалось осмотреться. В кабинете ничего не изменилось: стол, кресло, книжный шкаф по-прежнему стояли на своих местах, за исключением того, что огромное зеркало, которое висело на стене, сияло синим светом. Трэйтор медленно вошел в кабинет, не сводя с него удивленного взгляда. Пройдя пару метров, он остановился, в ожидании вновь услышать голос, который его сюда привел. Этого не случилось. Вместо голоса в зеркале появилась темная фигура в капюшоне.
– Приветствую тебя, Трэйтор, член Верховного совета Фильнии, – прогудел голос, словно из трубы. У Трэйтора возникло странное ощущение, что он не в первый раз его слышит.
– Кто ты? – спросил он, не подавая виду, что такое приветствие зацепило кровоточащую рану.
– Я твой друг, Трэйтор, – прогудел в ответ голос. И снова Трэйтору он показался знакомым, словно он его уже где-то слышал, но где – никак не мог вспомнить.
– Откуда ты меня знаешь? – недоверчиво спросил он.
– Неправильные вопросы задаешь, хоть ты и не глупый человек, – начала гудеть в ответ фигура в зеркале. – Не важно, откуда я тебя знаю. Гораздо значительнее, что я о тебе знаю и для чего к тебе явился.
Трэйтор почувствовал, как что-то обожгло его руку. Оказалось, что это воск капает со свечи. Он подошел к столу и поставил подсвечник.
– И что же ты обо мне знаешь? – с усмешкой спросил он.
– Я знаю, чего ты желаешь всем своим сердцем. Ты так этого хочешь, что пойдешь на все ради достижения цели.
– Правда? И что же я, по-твоему, желаю? – спросил Трэйтор с долей сарказма в голосе. Однако сарказм был лишь оболочкой. В душе своей он понимал, к чему клонит эта фигура в зеркале. Но он решил притвориться, что не понимает о чем идет речь и, таким образом выпустить скопившуюся в нем за несколько дней злобу.
– Не валяй дурака, Трэйтор. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – резко
При этих словах у Трэйтора вздулась вена на виске, а скулы так напряглись, что они стали похожи на два небольших камешка. Он почувствовал, как внутри него все закипает,
– Что ты хочешь от меня? – он еле сдерживал ярость.
– Я вижу, ты злишься, – насмешливо прогудел голос, – а это, между прочим, очень даже зря. Ты ведь сам спросил меня, вот я и ответил. Но оставим это. Отвечу на твой последний вопрос. Я хочу лишь одного – помочь тебе взять власть в свои руки.
– Очень уж это подозрительно, – полностью овладев собой, ответил Трэйтор. – Уж не подослал ли тебя Милат?
– Справедливое замечание, – прогудел голос. – Но королю нет до тебя никакого дела. К тому же, Милат не стал бы так изощряться.
– Может, ты и прав, – по-прежнему недоверчиво предположил Трэйтор. – Ты сказал, что хочешь мне помочь. Я внимательно тебя слушаю.
– Крепость Пирс пала под натиском братнийских войск, – эти слова стали для Трэйтора громом среди ясного неба. Он понял, что сейчас слышит то, что хотел услышать последние несколько дней.
– Вагрел, вместе с королевским войском, находится сейчас в нескольких днях пути от крепости. Весть о захвате Пирс застала его на перепутье между городами Батсония и Керсабор. Вагрел принял решение двигаться в Керсабор, так как этот город наиболее предпочтительная цель для врага. Но он еще не двинул свои войска, так как ждет подтверждение от короля через гонца, который прибудет во дворец с письмом от Вагрела завтра вечером.
Трэйтор все это слушал очень внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. Он будто сам превратился в одно большое ухо, вслушиваясь во все, что ему говорила фигура в зеркале. Внутри у него все ликовало. Это был невероятный подарок судьбы. Когда голос закончил говорить, в голове Трэйтора уже зародился коварный план.
– Откуда тебе все это известно? – удивился он.
– Это не важно. Я многое знаю, как ты уже понял, – ответила фигура в зеркале. – Ты хотел знать, что творится на поле боя, я тебе сообщил. Теперь дело за тобой. Советую тебе не упустить свой шанс. Второго может и не выпасть. Да, и еще кое-что, – спохватился говоривший, – с послом едет еще один человек. Он был в Пирс, но ему удалось уцелеть. Пусть он тебя не смущает. – После этих слов зеркало на короткий миг вспыхнуло невыносимо ярким светом и погасло, превратившись в самое обыкновенное зеркало. Не было больше в нем никакой темной фигуры. Только отражалась догоравшая свеча, и Трэйтор, словно призрак, выглядывающий из кромешной тьмы.
Оказавшись в спальне, Трэйтор даже не думал вновь ложиться в постель. Он принялся расхаживать из угла в угол, думая как ему поступить. Но это оказалось не так-то просто. Информация, которую поведала ему фигура из зеркала, взбудоражила Трэйтора, и мысли его все перемешались. Он был вне себя от перевозбуждения. Для начала надо немного успокоиться и привести мысли в порядок. Это ему удалось сделать минут через пятнадцать. Когда он, наконец, ощутил, что голова стала нормально соображать, а нервное возбуждение поубавилось, он присел на мягкое кресло и стал обдумывать свои дальнейшие действия. Для начала он решил оповестить брата. Но часы, стоявшие на полу, показывали, что сейчас не самое подходящее время, так как Генри наверняка спит в два часа ночи. Трэйтор решил перенести это мероприятие, по крайней мере, на два часа позже. Но, что ему тогда делать? Сидеть, сложа руки? Времени в таком деле терять нельзя. Тем более его было не так уж и много. Вечером гонец приедет и, наверняка, этим же вечером отправится назад к Вагрелу, так как король не глуп и понимает, что промедление в таком деликатном вопросе может дорого ему обойтись. Так же как и Трэйтору с Генри. Нельзя терять ни минуты. Нужно действовать. Если голос не соврал, то это действительно единственный шанс, который может больше и не представиться.