Хроники гномки, или путь целителя

Иванов Павел

– Сомневаюсь, что они пронюхали, -задумчиво сказал Шоу, -Но исключать, конечно, ничего нельзя.

Рензик вытаращил глаза и захихикал еще громче. –Браво, шеф! Так вы взяли их на понт!

Матиас усмехнулся, щурясь на солнце, словно сытый кот.

– Дворфы, - сказал он, - Они же как дети!

***

Бесформенные пятна, мелькающие перед ней слились в единый монолит. Белый потолок над её головой.

Лика обнаружила, что лежит в постели, укрытая одеялом. Она повернула голову,

испытав при этом легкое головокружение. Справа от неё возникла несколько расплывчатая фигура дренея.

– Пых? – неуверенно произнесла она.

Но это был не шаман.

– С возвращением, дитя, - проговорил отец Оккам, наклоняясь к ней.

– Ваше попечительство, -Лика приподнялась, облокотившись на подушки, -Я думала, что это Пых… Она огляделась. –Как давно я здесь? –спросила она.

– Тебя принесли ночью, -отозвался Оккам, -Сейчас почти полдень. Как ты себя чувствуешь?

– Вроде ничего, -Лика покрутила головой, -Немного кружится…

– Это бывает. Ты потеряла много сил и вообще могла не вернуться.

– Да, я знаю, - Лика вдруг помрачнела. –Штепсель, - сказала она тихо, -Я не смогла его спасти.

– В том нет твоей вины, дитя, - вздохнул экзарх, -Даже самым искусным целителям было бы не под силу совершить то, что ты пыталась сделать. Против того заклятья, которое поразило его, большая часть обычных методов бессильна. Кроме того, - тихо добавил он, -Порой мы совершаем ошибки, пытаясь спасти тех, кто нам больше всего дорог. Именно перед лицом потери близких целитель почти всегда оказывается бессилен. Это - цена, которую нам приходится платить.

– Это я привела его туда, - выдавила Лика.

Дреней помолчал. –Не кори себя. Как бы ты ни поступала, всегда есть вероятность ошибки, которая может оказаться роковой. Не ошибается лишь тот, кто не делает ничего вовсе. Осознание этого и умение извлечь опыт из пережитого – вот истинное знание, которого ты не обретешь ни в одной книге.

Лика подняла глаза.

– А если я ошибусь снова? – спросила она, -И еще, и еще? Сколько потерь может понадобиться для того, чтобы научиться принимать правильные решения, действовать безошибочно, не теряя никого?

Отец Оккам тяжело вздохнул.

– На этот вопрос нет ответа, - тихо сказал он, -Каждый проходит этот путь в одиночку, и только Свет, озаряющий твой сердце будет единственным верным указателем. Мы все нуждаемся в нём, ибо блуждаем в потёмках.

Лика прикрыла глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы.

Дреней сжал её пальцы в своей ладони. –Тебе нужен отдых, - сказал он, -А когда наберешься сил, у тебя будут каникулы – сможешь съездить навестить родителей.

– А как же экзамены? –Лика растерянно взглянула на экзарха сквозь слёзы.

– Я обо всём договорился, -успокоил её он, -Свой самый главный экзамен ты уже сдала. Что выбирать дальше и каким следовать

путём – зависит от тебя. Если захочешь, сможешь учиться дальше, я переговорю с его высокопреосвященством ректором, и тебя зачислят на бюджет – будешь получать стипендию. Если нет – думаю, ты без труда найдешь работу в любом месте, даже у себя в Гномбурге, или Сталеграде. А захочешь – сможешь остаться в целительской службе. Тем более, что им потребуются новые кадры.

– Как это? – Лика настороженно взглянула на дренея.

– В своё время ты всё узнаешь, -сказал отец Оккам, - А сейчас – спи, тебе надо отдыхать!

– Но я хочу знать, - слабо запротестовала Лика, погружаясь в сон.

Дождавшись, когда гномка заснёт окончательно, дреней аккуратно поправил подушки и одеяло, коснулся ладонью её лба и тихонько вышел из палаты.

– Присматривайте за ней внимательно, сестра, - обратился он к ожидавшей его пухленькой дворфийке, -Она бывает иногда… Очень активной. А ей требуется полноценный отдых.

– Хорошо, ваше попечительство, - кивнула дворфийка, -Благословите!

– Свет да осенит тебя, дитя…

***

Буреградский Собор Света был полон народа.

Стоя на возвышении за деревянной кафедрой, покрытой расшитой золотом и серебром парчой, король Антуан, почувствовал, как его охватывает волнение.

Глядя на колеблющееся перед ним море голов, он особенно остро ощутил в этот момент свою ответственность за вверенный ему народ. «Они верят в меня», -подумал он, -«Видят во мне единственную опору и надежду в это непростое время. И ведь даже не подозревают, что еще совсем недавно я готов был отречься от них, вверив их в руки чужого им короля».

Теперь, после того, как Матиас Шоу раскрыл перед ним со всей беспощадной неопровержимостью имевший место заговор, после признания Ремингтона Риджвелла, он чувствовал жгучий стыд и угрызения совести. «Отец бы никогда не поддался на такую провокацию», - горько подумал он.

Но теперь, помимо раскаяния, он ощущал еще и гнев. «Больше», - мысленно поклялся он себе в очередной раз, - «Я не позволю никому посягнуть на моё наследие и влиять на мои решения!»

В наступившей тишине он торжественно сложил руки в молитвенном приветствии.

– Бартья и сёстры, - начал он, -В эти непростые для нашего города времена, я хочу обратиться к вам со словами благодарности…

Стоявший в нескольких шагах позади него лорд Матиас Шоу наклонился к уху архиепископа Бенедикта. –Примите мою искреннюю благодарность, ваше высокопреосвященство, - прошептал он, -За ваши святые молитвы о благе нашего государства и благополучии монарха.

Архиепископ глянул на него искоса из-под тяжелой высокой тиары.

– Вы же агностик, мастер Шоу, -заметил он, -С каких пор вы стали верить в силу молитв?