Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...
Шрифт:
– Я хочу найти Хинату. Неспокойно, – сказал Гаара. – Дай мне, – предупредил, перехватывая контроль над всем их песком.
Шукаку мимоходом стащил у Собаку кунай, чтобы не оставаться безоружным. Младший тануки развернулся к Баки и направил в нужную сторону всю массу имеющегося песка. Тот пронёсся над землёй, по его воле разделился на три части и, повторяя движение Гаары, который присел, опуская руки, резко опустился, убив всех шиноби Звука. На мгновение парень стиснул зубы, сдерживая защиту, вместо которой отбил атаку Шукаку.
Учитель глянул мельком, удивлённо. Зато куноичи Конохи не медлила и уже начала
Баки вывело из строя неожиданное спасение. Справился б он или нет сам – неважно. Потеряв Казекаге из виду и мгновенно поняв, что план пошёл крахом, мужчина с трудом пробился через окружение к арене. Ученики помогали, понимая, что безопасней – забрать потерявшего контроль Гаару и увести как можно дальше. Темари и Канкуро уже доводилось на миссиях принимать его безумие на себя, не сражаясь, но прячась и убегая, пока демон крушил в ярости всё вокруг и жаждал чужих смертей.
Однако младший Собаку на тот момент уже куда-то исчез. Отправив его родственников на срочные поиски, Баки сумел найти Кабуто – и то юноша вытерпел лишь пару его фраз. Якуши был злым, с разбитым носом и без очков; он почти прошипел о том, что Коноха знала, и недобро глянул на Баки, будучи уверенный в том, что это виноват он, упустив шпиона.
Но мужчина не принял просчёт на свой счёт – того шпиона убил Гаара. Хоть Баки не видел этого лично, но к рассвету той ночи обнаружил изуродованное тело.
Разве что тот юноша сумел запечатать шифром информацию на своём теле…
И всё же нет, ошибся Кабуто. Поставив себе первостепенной задачу обнаружения Гаары и помощи своим, Баки удалился от Якуши, а в эпицентре понял, что Лист не ожидал нападения. Солгал шпион – это у него что-то не заладилось с усыплением трибун.
Многое смешалось. Некоторые шиноби Ото как рассудок потеряли и нападали на ниндзя Песка с даже большим рвением, чем на врагов из Листа. Столкнувшись с куноичи Конохи, Баки поздно понял, что с ней и с окружившей их обоих группой ему не справиться; кто-то точно его убьёт, а кто именно не так уж и важно.
Но его спасли – и спас Гаара. Метнувшись из проулка назад, Баки уже не успел его догнать и увидел лишь следовавший за ним песок.
Мужчина совсем не помнил, чтобы Собаку давал своим способностям такую свободу: песок был всегда в калебасе, а Гаара чаще стоял на месте и смотрел на жертв.
Баки не знал, что младший Собаку умеет перемещаться так быстро, ведь никто никогда его этому не учил.
При глубоком нырке может заложить уши. Юмии тоже заложило их на несколько мгновений, но не на самом деле: это была лишь иллюзия. Проход сомкнулся за её спиной, а тело и душу окутал полупрозрачный мир – реальный виделся сквозь него и был пронизан им, но, судя по всему, Орочи никто не видел и не чувствовал. Сквозь неё пролетел кунай, через руку проделали технику, и восьмихвостая ничего не почувствовала.
Ветер – единственное, что было здесь осязаемым по-настоящему, – дёрнул волосы и сорвал с них завязку. Девушка рефлекторно хотела
Юмия обернулась вокруг себя вновь и отодвинула мешающую обзору маску назад и набок. Одежду трепало, потяжелевший фламберг налился мраком, мёртвой зеленью и тянул руки к земле. Орочи едва ли не впервые в жизни не могла определить, где находится, поэтому спешить не следовало.
Или не следовало думать? Просто подчиниться приказу, поняв законы этого места, ведь Хаос – царство Эрис, а не Жнеца. Значит, хоть какой-то порядок должен быть.
Тем не менее, пока что и понимания не хватало. Девушка оторвала клочок ткани и положила его на землю. Мгновенно он потерял цвет и стал таким же далёким, как и всё вокруг – иным, покрытым серой завесой миров.
Восьмихвостая рефлекторно метнулась в сторону от разрушенной стены, забыв о том, что её сейчас не ранить; лишь оглянувшись, она поняла, что камни падают медленно и в любом случае не успели б задеть. Зато шиноби Ото с забинтованным лицом следовало быть расторопней – погребённый под завалом он, кажется, погиб очень быстро. Его тень появилась перед Юмией белым облаком и посмотрела внимательно, видя, и удивлённо, не догадываясь в первую секунду, что же произошло. Орочи кольнуло любопытством и осознанием, но не успела коснуться души, которая имела тело несколько секунд назад; та растворилась и оставила после себя странную звенящую лёгкость в воздухе.
Бой – смерти, сражения – жертвы. Ещё две души взвились совсем рядом, и последняя не успела исчезнуть до касания Юмии. Погибший юноша беззвучно вскрикнул: всё видно было по исказившемуся в муке лицу, – и рванулся в противоположную от неё сторону, словно пальцы восьмихвостой причинили ему невыносимую боль. Девушка тоже одёрнула руку, не распознав собственные ощущения.
Не тактильные, что-то другое…
Чистая вода считается безвкусной. Тем не менее, у воды есть вкус – и особый он у каждой, и не всегда зависит это от примесей.
В загривке и ниже потянуло; кто-то дёрнул за её цепь служения, а тянулась она у некромантов лишь в одном направлении и была завязана до рождения. Поговаривали: и чужие, и свои, – что властителями смерти становятся лишь те, чей дух ради забавы отпустил Жнец из своего желудка. Орочи постепенно начала понимать, чего от неё хотят.
Очередной умерший не ускользнул от её рук. Восьмихвостая ухватила его за «пояс», сжимая пальцами, как лист бумаги. Душа завопила, безмолвно страдая от касания льда её рук, и вдруг что-то произошло: вместо того, чтобы мягко исчезнуть, она распалась на сияющие рваные всполохи, которые унёс ветер – туда, назад, к месту, где сражался лорд Орочимару с Третьим Хокаге, не понимающим, что у призванного им свои намерения.
Юмия облизнула сухие губы, с выдохом вырвалось дробное шипение. Перехватив меч двумя руками, девушка пустила в него чакру, напоминая о своём присутствии. Держать клинок сразу же стало легче – он не отрёкся от неё в угоду Богу Смерти. Тем не менее, к нему не вернулась привычная невесомость, а от веса оружия хвостатая успела отвыкнуть. Глазами Орочи нашла жертву, чтобы рассечь в те несколько мгновений до ухода в пути к миру Джодо.* Несколько длинных для неё мгновений отделяло нож от его горла.