Хроники идиотов
Шрифт:
Что же там, во имя всего изначального, творят эти его новые ненормальные? Что ему так неймется? Здравый смысл, в существовании коего у себя Эфла верил примерно так же, как дитя неполных тринадцати лет в Санту, подсказывал, что ничего уж совсем катастрофического стрястись не могло. Вряд ли господа 414-е раздобыли на книжном развале Некрономикон, и развлекаются хоровым чтением на сон грядущий. Вряд ли атомный взрыв сровнял родной штаб с землей. Вряд ли какой-нибудь особо ушлый сайентолог отправился на охоту за скальпом кого-то чересчур наивного и доверчивого… Да что
Тело после ритуала слушалось плохо. Однако, так и не вылежав положенные полчаса, маг ритуалов заставил себя сесть, а потом и встать. Встать и идти, пройти по всему поселению с прямой спиной и без единой попытки опустить гудящую голову. И рыкнуть на особо веселящихся, чтоб не ошивались возле храма, хлопнуть у них перед носом дверью своего обиталища, а там… Там можно и сползти по стеночке, и хоть всю ночь растягиваться на полу, ожидая, пока в черепушке перестанут рваться салюты. Не иначе как в честь его повышения, ага… Можно попытаться напиться, или курнуть чего, вроде, Фальче чего-то оставлял из своих травок. Интересно, он сам-то их курит?.. Или культурно сесть почитать чего умного, вот например, почту разобрать, и… чего это пищит-то?.. Кто ему смс наяривает?... «Егор Бельеф вляпался в суши по самые уши» — это что такое? Я вас спрашиваю, блин, а?.. Идиоты одни кругом…
Холодный камень под затылком – это хорошо, это правильное решение. Еще, вроде, не было случая, чтобы зомби падал в обморок, но у него есть шанс открыть сезон. Энергетическая недостаточность. Пожалуй, он таки согласится на этот источник, который ему предлагали за пластинки. Икуши Табао, собственноручно привезенный им в общину. Сам Табао более не проблема. Здесь пусть он попробует поерепениться в обществе других оборотней. У мальчишки явно прогрессирующая мания величия, ибо на основании осознания «я – высший!» он позволял себе совершенно несносное поведение. Ну-ну… И не таким хорошие манеры прививало мытье полов.
А до Архива он еще неизвестно, доберется ли, и фиг ему дадут там работать, знает он, как это бывает…
Последним усилием вытряхнув в каменный бассейн содержимое пузырька из толстого темно-розового стекла, Эфла почти рухнул в воду, не особо ее расплескав и не ощущая температуры. Запаха масел он тоже не чувствовал. Нечто, похожее на сонливость живых, окутало и без того нездоровую голову, и Эфла временно выбыл из общественного пользования как общины, так и Института.
Арне снился сон. Про утро. А утро выдалось безжалостно холодным. Лис чихнул, и от этого проснулся.
Так, шарим справа, шарим слева – ничего не находим. Открываем глаза.
Программа «Найдите Волка утром» запущена.
В палатке было темно. Ну, насколько темно может быть в месте, куда проникает скупой сероватый свет через небольшой лаз. Лис снова чихнул, и зябко закутался в свое одеяло – оно было одно, потому как напарнику такого рода вещи не требовались.
Рыжий парень высунулся из своего убежища, и тут же обнаружил искомое: оно стояло прямо перед ним на галечном берегу. Камешки схвачены инеем, а в ленивом прибое плавают небольшие льдинки. Декабрь месяц, как-никак.
Ну, так получилось…
Теплолюбивый Лис зябко дернул плечом. Сегодняшняя ночь была еще не самой худшей в его жизни. Уже хотя бы потому что безопасной.
Волк стоял на берегу, у кромки воды, а его одежда аккуратной стопкой была сложена на валуне побольше, неподалеку.
– Доброе утро! – поприветствовал всех в районе полукилометра Лис. Испуганная чайка шарахнулась от палатки, как черт от ладана.
– Доброе утро – эхом отозвался Волк, не вложив в произнесенные слова ни капли привычного смысла. И вошел в воду. Он шел медленно, словно ледокол, разрезая перед собой воду неумолимо, как нож масло.
– Совсем с ума сошел? – жизнерадостно поинтересовался Лис, выбираясь наружу. Он зябко поджимал то одну, то другую босую ногу, наблюдая, как напарник заходит все дальше. Наконец, достигнув места, где вода доставала ему примерно до ребер, Волк присел.
Лис приподнял одну бровь, дескать, да здравствует здоровый мазохизм. Он не отрывал взгляда от воды, хотя босые ноги мерзли все сильнее. Ему бы оглядеться, да поискать, куда все-таки его хозяйственный и аккуратный напарник переставил брошенные рыжим вчера как попало сапоги…
Но – кто знает? Вдруг по такой спокойной сейчас поверхности проплывет пара-другая пузырьков, от того, что у кого-то спазм мышц, кое-кто не может выбраться, и этого кое-кого надо будет вытащить?
Лучше перестраховаться. На всякий волчий.
Лис по опыту знал – задержать дыхание более чем на четыре минуты для напарника не предел. Кой ляд он плещется в ледяной воде, конечно, непонятно, но уж если он это делает – наверняка это целесообразно.
Волк вообще как-то странно неравнодушен к водным процедурам. Если про него такое можно сказать.
Кстати, на поверхности пока ничего не было – даже круги успокоились. Лис тихонько хихикнул. Он ждал.
Всполошенная чайка снова подкралась поближе, рассчитывая ухватить что-нибудь вкусненькое возле людского лагеря. Такой шумный вчера и сегодня с утра рыжий человек, ставший причиной птичьего нервного срыва, вел себя подозрительно тихо. Он стоял на одном месте и не отрывал глаз от воды.
Волка все не было.
Наемник не знал точно, сколько времени прошло, но, судя по ощущениям в ногах – немало.
Чайке, кажется, передалась часть его напряженного ожидания: она села на гальку неподалеку, и замерла, тоже глядя на воду.
Вздохнув, Лис сбросил такое теплое, нагретое за ночь одеяло, и, неловко переступая по острым камешкам, направился к воде. Шастать по морскому побережью в декабре месяце без соответствующей экипировки – занятие на любителя, и Лис к ним не относился.
Но он сейчас не думал об этом. Поскальзываясь, и что-то бормоча себе под нос, он вошел в воду, и стал подбираться к интересовавшему его месту.