Хроники Империи Ужаса. Гнев королей

Кук Глен

Выбравшись из пруда, он вернулся на место для отдыха, быстро высохнув в лучах пустынного солнца.

– Сааманан, иди сюда. Сядь. Расскажи мне обо всем.

Она заговорила, то и дело бросая испуганный взгляд на небо.

– Нет. Расскажи мне про дитя. Про маленькую девочку, которая выросла и стала жрицей. Про ее мать, отца, сестер и братьев. Расскажи, в какие игры она любила играть и какие песни пели за игрой ее подруги. – С неба словно опустилась черная, неодобрительная туча. Зверь знал, какие семена пытается посеять Этриан. – Расскажи свою историю, и я расскажу свою.

– Зачем?

– Потому

что все мы когда-то были детьми, прежде чем стать теми, кем стали. В душе ребенка лежит путь к пониманию.

– Откуда у тебя такая идея?

– От врага. От лорда Чиня, тервола. Человека с черной душой, но выдающегося ума. Одного из учителей моего деда.

– Твоего деда?

– Вартлоккура. Его называли Разрушителем Империи. Он самый ужасный чародей из всех, когда-либо ступавших по земле.

– Не слышала про него. – Похоже, он застиг ее врасплох.

– Он – великий злодей этого мира. Ты бы могла его увидеть, если бы секунду подождала тогда, на западе. Он появился сразу после того, как ты кинулась в стену. – Этриан зловеще усмехнулся. – Возможно, он бы тебя увидел. И уж точно он видел меня.

Глаза ее округлились, и она с тревогой взглянула на небо.

Каменный зверь не обращал на нее внимания – он был слишком занят своими патрулями.

Этриан несколько недель близко общался с Сааманан, пытаясь отыскать в ней проблески человечности. И таковые действительно нашлись – в том не было сомнений. Именно они вынуждали ее «тратить впустую» силы на свое увлечение – возрождение пустыни.

Ему пришлось нелегко, ибо проблески эти лежали на большой глубине, словно алмазная жила, погребенные под многими слоями. Мягкое невинное существо с пустым взглядом, страшнее даже каменного зверя, превратившее свое сердце в сталь. Жрица…

Этриан вернулся к обычному жизненному ритму, отводя для сна самое жаркое время дня. Однажды ближе к вечеру он внезапно проснулся, инстинктивно вскочив и едва не подпрыгнув, пронзенный ужасом до глубины души. Каменный зверь швырнул чудовищной силы молнию, оставившую позади холодную алчную пустоту. Этриан принялся бесцельно расхаживать туда-сюда, собираясь с мыслями.

– Они вернулись! – рыдала Сааманан. – Они нас уничтожат!

Он ощущал страх каменного зверя, который сражался, но проиграл и в отчаянии обрушил на врага удар, подобный падению огромного черного молота. Если этот удар не достигнет цели – Навами обречено.

Обежав вокруг лапы зверя, Этриан вскарабкался ему на спину. Сааманан последовала за ним.

– Спускайся! – выдохнула она, добравшись до каменного затылка. – У него ничего не вышло!

Этриан вжался в обветренный камень. Воздух словно корчился в адских муках. Слышалось нечто похожее на шкворчание жарящегося бекона, только в тысячу раз громче. Гигантская барабанная палочка отбивала могучий ритм. Медленно повернув голову, Этриан увидел опускающийся на землю переливающийся столб пыли высотой в сотни ярдов, из которого таращились тысячи дьявольских хохочущих физиономий. Но сильный не по сезону ветер развеял пыль, и они исчезли.

Каменный зверь скулил, Сааманан молилась, но Этриан не обращал на них внимания. Взобравшись на

макушку чудовища, он уселся скрестив ноги, лицом на запад, и, позволив своей сущности покинуть бренную оболочку, поплыл в сторону серых гор.

Он остановился, увидев нечто, стоявшее на вершине длинной пыльной дюны лицом к каменному зверю. К этому существу присоединилось еще одно, потом еще. Их силуэты словно окружало марево.

Подплыв ближе, Этриан понял, что дело не только в колебаниях жаркого воздуха – их одежды шевелил ветер. Теперь их было шестеро – нет, семеро. Тот, что посередине, выглядел ниже ростом и толще. На всех были гротескные маски с глазами из драгоценных камней, сверкавших в лучах пустынного солнца.

Тервола, понял он. Игры закончились, они явились сами.

К военачальникам присоединились солдаты Империи Ужаса. Их были десятки и сотни, и все они смотрели на каменного зверя.

Невысокий что-то сказал, слегка шевельнув рукой, и спустился с дюны. Один тервола и горстка солдат двинулись вперед, остальные остались на месте, словно приготовившись к долгому ожиданию.

Этриан метнулся к своему телу.

6

1016 г. от О.И.И.

Пустыня

Шикай взобрался на вершину серой дюны. У него болели ноги, и он весь вспотел. Он устал, и терпение его было на исходе. «Что я тут делаю? – подумал он. – Мое место – в Четвертом Показательном».

Он остановился. Ветер подарил облегчение, хотя и с трудом проникал сквозь полевую одежду. Он взглянул на все еще опускающийся вдали столб пыли. Другая пыль, принесенная ветром, собиралась вокруг его сапог.

– Весьма зрелищно, господин.

– Спасибо, Панку. Я решил, что это может заставить задуматься наших тамошних друзей. – Он уставился на одинокую гору. К нему подошли другие тервола. – Мне только кажется? – спросил он. – Или это в самом деле высеченное из камня существо?

– Думаю, да, господин, – сказал тервола по имени Мэн Чао. – Похоже, оно очень древнее.

– Возможно. Но оно живое. Именно это и есть источник всех наших бед. Поставьте за дюной портал. Я возвращаюсь в крепость. Скоро вернусь.

– Как пожелаешь, господин.

С трудом спустившись с западного склона дюны, Шикай заковылял к ближайшему действующему порталу.

– Слишком я стар для всего этого, – проворчал он.

– Господин?

– Просто говорю сам с собой, Панку. Не обращай внимания.

Шикай в очередной раз задумался, зачем он нужен здесь, на передовой, не будучи полевым офицером. Ради новизны? Он никогда не служил в боевом легионе.

– Панку, тебе вовсе незачем за мной таскаться, – сказал он, останавливаясь. – Я вернусь. Почему бы тебе не подождать?

– Только если прикажешь, господин. Иначе я не могу.

– Ладно. Если тебе не мешает усталость и солнце…

Преданность Панку приятно грела Шикая, – похоже, он все же чего-то стоит. Мало кто из тервола вызывал теплые чувства у солдат.