Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме
Шрифт:
– Но оно случилось. Судя по всему, он решил воспользоваться им снова. Полагаю, наши стены станут его следующей целью.
– Эль-Мюрид сейчас там?
– Да.
– Тогда отец должен устроить вылазку. Если мы его убьем…
– Ничто не доставит им большего удовольствия, чем подобная попытка.
– Но…
– Я обсуждал это с твоим отцом и генералом Хоквиндом. Они решили пожертвовать Эль-Асвадом. Пусть ломают стену. В ближнем бою амулет будет бесполезен.
Гаруну подобная стратегия не понравилась – она слишком зависела
– Ты спрашивал отца про тех парней из Гильдии?
– Упомянул. Он обещал что-нибудь сделать, когда будет время.
Гарун удовлетворенно кивнул. Браги и Хаакен спасли ему жизнь, и они заслуживали награды.
– Спасибо.
– Ты закончил упражнения по геометрии? – Радетик не знал жалости.
Перерыв в учебе не предусматривался даже на период выздоровления.
– Я был занят…
– Занят тем, что притворялся больным? Возвращайся к себе и не выходи, пока не найдешь решения, которые сможешь доказать.
– Вон идет тот старик, – сказал Хаакен.
Браги повернулся, глядя, как Мегелин Радетик пробирается вдоль стены, останавливаясь, чтобы поговорить с каждым солдатом.
– Он тебе слегка не напоминает нашего деда?
– Не спускай глаз с тех придурков, – предупредил Хаакен. – Иначе Сангвинет тебя живьем сожрет.
О поражении отряда новобранцев в бою никто ничего не говорил. Никого не наказали и не отправили на тяжелые работы. Ходили слухи, будто Хоквинд не имел к новобранцам никаких претензий, учитывая местность и сопротивление, с которым они столкнулись.
Ветераны, однако, считали иначе. Пострадала репутация их генерала, и погибли сотни товарищей. Их не волновало, что соленая вода оказалась глубиной по колено и новобранцы приняли на себя главный удар войска Эль-Мюрида. Ветераны видели, что в живых новобранцев осталось больше, чем бойцов любого другого отряда, и это их нисколько не радовало.
Радетик остановился возле юношей, опершись о зубец стены. Внизу тяжко трудились люди эль-Надима.
– Уверены в себе, словно муравьи, да?
– Возможно, у них есть на то причины, – буркнул Хаакен.
Браги не ответил. Он не знал, как относиться к старику, – Радетик был здесь важной персоной, но редко вел себя соответственно.
– Как Гарун? – все-таки спросил он.
– Поправляется. Валиг передает вам привет. Он лично поблагодарит вас, когда у него выпадет свободная минута.
– Ладно.
– Что-то не слышу особого восторга. Он щедрый человек, и Гарун – его любимый сын.
– Единственное, что может вызвать у меня восторг, – возможность отсюда убраться.
– Гм? – задумчиво пробормотал Радетик.
– Тут жарко, сухо и ничего нет на мили вокруг.
– Я бы отдал все свое состояние за приличное
Браги хотел было возмутиться, но вместо этого вдруг выложил всю свою историю. Радетик с интересом его слушал, иногда поторапливая, когда тот запинался. Как бы Браги ни пытался убедить всех в обратном, он действительно тосковал по дому. Он оставался мальчиком, вынужденным взять на себя роль мужчины. И ему не хватало его народа.
Браги поделился переживаниями по поводу понесенного поражения. Радетик снова похлопал его по плечу:
– Стыдиться нечего. Генерал удивлен, что вы так хорошо держались. Если кто-то и виноват, то только он сам и валиг. Они повели себя слишком самоуверенно, за что пришлось поплатиться вам, солдатам. Ладно, я лучше пойду.
Браги не понял, что именно сделал старый ученый, но отчего-то вдруг почувствовал себя лучше. Да и Хаакен уже не выглядел столь мрачным.
Вскоре появился сержант Трубачик:
– Лейтенант хочет тебя видеть, Рагнарсон. Руки в ноги!
– Но…
– Пошел!
И Браги пошел. Его била дрожь, хотя жара стояла страшная. «Начинается, – подумал он. – Без последствий точно не обойдется».
Сангвинет расположился на складе рядом с конюшней – темном и заплесневелом, едва освещенном единственным фонарем. Браги постучал по дверному косяку:
– Рагнарсон, сэр.
– Входи и закрой дверь.
Браги послушался, изо всех сил желая оказаться где-нибудь в другом месте. Он пытался убедить себя, что сделал все, что мог, и совершенно не важно, что думают по этому поводу другие. Но на самом деле это было важно, и даже очень.
Сангвинет с полминуты смотрел на него, затем сказал:
– Сегодня утром умер Бердсонг.
– Мне очень жаль, сэр.
– Мне тоже. Он был хорошим человеком. Может, ему не хватало воображения, но отделение вполне на нем держалось.
– Да, сэр.
– Я готовлю доклад. Ты был там. Расскажи, как все случилось.
– Мы пробирались через соленую воду. Ему в локоть попал камень, и он выронил щит, но прежде, чем успел снова его поднять, в край нагрудника угодило копье. Оно вошло под мышку и, видимо, пронзило легкое.
– Ты взял командование на себя?
– Да, сэр. Парни уже привыкли к моему руководству. Еще со времен учебы.
– Кроме него, был еще один раненый?
– Драконобой, сэр: Рескирд нарушил строй, пытаясь добраться до кого-то из солдат противника, и поплатился за недисциплинированность.
– Отделением слева от вас командовал капрал Стоун. Он говорит, вы хорошо держались.
– Я пытался… мы пытались, сэр. Но мы не могли устоять, когда все остальные отступали.
– Да, не могли. Ладно, Рагнарсон. Возможно, у тебя есть задатки командира. Я представляю тебя к повышению. Полуторное жалованье с того дня, как был ранен Бердсонг.