Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме
Шрифт:
– Что такое? – рявкнул он настойчиво толкавшему его рабу. – Либо это впрямь что-то серьезное, либо… Ладно, выкладывай!
Раб судорожно сглотнул ком в горле. После Вади-эль-Куфа Ученик пребывал во все более скверном расположении духа.
– Повелитель… – быстро заговорил он. – Повелитель, тебя желает видеть Моваффак Хали. Он только что вернулся из патруля и не желает ждать.
– Хали? – хмуро проворчал Эль-Мюрид, не в силах вспомнить обладателя этого имени.
– Моваффак Хали, повелитель. Старший Хали. Непобедимый.
Раб
– Ладно, пусть войдет. И если речь об очередном споре о том, кто главнее – обычные солдаты или Непобедимые, оба окажетесь на кресте. – Он подозвал другого раба. – Одежду!
Он еще одевался, когда вошел Непобедимый, мрачнее грозовой тучи. Теперь Эль-Мюрид его вспомнил – то был его фаворит среди Непобедимых, один из самых лучших и преданных людей, а также, скорее всего, один из высших членов братства харишей.
– Моваффак, брат мой. Рад снова тебя видеть.
Хали остановился в нескольких шагах от него:
– Приношу свои извинения, повелитель. Я бы тебя не побеспокоил, если бы речь не шла о катастрофе.
Сухие губы Эль-Мюрида изогнулись в натянутой усмешке.
– Катастрофе? Что на этот раз?
– Слухи подтвердились. Абуд снова нанял Хоквинда.
В душе Эль-Мюрида все сжалось, и он изо всех сил пытался не показать страха. В Вади-эль-Куфе его побили как последнего пса, наполнив душу ужасом, о чем он не мог вспоминать без дрожи.
– Хоквинда? – прохрипел он.
– Я видел их собственными глазами, повелитель. Я вел Четвертый отряд через ущелье между Эль-Асвадом и Большим Эргом, и разведчики донесли о появлении большой группы чужаков. Я послал вперед батальон и вступил в короткий бой, но они прогнали нас прочь с такой же легкостью, как если бы отгоняли мух.
Перед глазами Эль-Мюрида возникли беспорядочные воспоминания о Вади-эль-Куфе, лишая способности ясно мыслить. Хали воспринял молчание как ожидание дальнейших подробностей.
– Их было около тысячи, повелитель, включая тяжелую конницу и большой обоз. Они, очевидно, собрались вести долгую кампанию. Мои патрули сопровождали их, пока они не вошли в Эль-Асвад, но я мало что сумел выяснить. Их колонну охраняла лучшая легкая конница Абуда. Надеюсь, наши шпионы в Восточной крепости сообщат больше.
Не в силах осознать услышанное, Эль-Мюрид наконец прохрипел:
– Это в самом деле был Хоквинд? Ты уверен?
– Я был в Вади-эль-Куфе, повелитель. Я не забыл его знамена.
– Я тоже, Моваффак. Я тоже. – Потрясение постепенно проходило. – Значит, Абуд достаточно напуган, чтобы нанять чужаков. Почему, Моваффак? Потому что Бичу Господнему хватает безрассудства, чтобы оборонять Хаммад-аль-Накир от троенских набегов?
– Вряд ли, повелитель. Думаю, король хочет мести, – напряженно проговорил Хали. Он,
– У Абуда есть особый повод желать нам зла? Помимо желания продолжать свою династию тьмы?
– В том-то и суть, повелитель. Никакой династии быть не может. После смерти принца Фарида не осталось наследников, кроме Ахмеда. Как наши друзья, так и роялисты считают Ахмеда некоей дурной шуткой.
– Фарид умер? Когда?
– Давно, повелитель. Сам Карим ему в том помог.
– Так это дело наших рук? Карим? То есть его послал Бич Господень? – Он не слышал об этом ни слова. Почему от него утаили неприятное известие? – Чем еще занимается Насеф? Чего еще я не знаю?
– Он истребляет род Квесани, повелитель. В основном с помощью Непобедимых. Но возможно, он счел убийство Фарида чересчур важной задачей, чтобы поручить ее кому-либо, кроме личного наемного убийцы.
Эль-Мюрид отвернулся, пытаясь скрыть гнев на Насефа и недовольство политиканством Хали. Непобедимые ненавидели Насефа, будучи уверенными, что он тот самый бандит, каковым объявляли его роялисты.
– Бич Господень где-то возле Троеса. У него и без того хватает дел.
– Это задача для Непобедимых, повелитель.
– У нас столь много тех, кому больше нечем заняться, Моваффак? Как бы я ни ненавидел валига, его уничтожение – далеко не первое в списке неотложных дел.
– Повелитель…
– Этим займется твое братство, Моваффак. Эль-Надим – в долине. Пришли его ко мне.
– Как прикажешь, повелитель, – мрачно проговорил Хали.
Он хотел возразить против того, чтобы доверить столь важную задачу приспешнику Насефа, но передумал и, поклонившись, вышел.
Эль-Мюрид устало поднялся. К нему уже спешил слуга, протягивая руку, но Ученик лишь отмахнулся. Теперь он знал, что никогда уже не будет прежним: Вади-эль-Куф преждевременно его состарил.
В нем закипала злость. Юсиф! Хоквинд! Они украли у него молодость. Никакие года не могли смягчить гнев. Он должен был их уничтожить. Оба сейчас оказались в одном месте – все яйца в одной корзине. Он был терпелив, и Господь его вознаградил. Орел спустится с неба и растерзает добычу.
Один сокрушительный удар – и пустыня освободится. На этот раз никаких сомнений насчет Эль-Асвада не возникнет, несмотря на войну с Троесом.
Ногу пронзила боль – лодыжка так до конца и не зажила. Он взмахнул руками, чтобы удержаться, и у него заболело когда-то сломанное предплечье. Эль-Мюрид застонал. Почему кости не заживают? Почему не перестают болеть?
Слуга подхватил его, не дав упасть, и попытался препроводить к трону.
– Нет, – сказал он. – Отведи меня к жене. Пусть эль-Надим придет туда.
Забрав мужа у слуги, Мерьем проводила его к большой подушке и помогла лечь:
– Опять твои раны?
Он привлек ее к себе и крепко обнял: