Хроники Израиля: Кому нужны герои. Книга вторая
Шрифт:
В адрес президента Сирии Амина Хафеза непрерывным потоком шли письма и телеграммы со всего мира.
Всемирно известные государственные и общественные деятели, писатели, корифеи искусства просили президента о помиловании Эли Коэна. В числе просителей были президенты Франции и Аргентины, лидеры социалистических партий Западной Европы и даже Папа Римский.
Все было тщетно. Впавшие в исступление сирийцы жаждали смерти того, кто так долго водил их за нос и сделал посмешищем.
Все телеграммы Хафез приказал бросить в мусорную
Хафез дрогнул, но устоял.
Тогда в игру опять вступил Мосад. По поручению Меира Амита французский адвокат встретился в Женеве с начальником сирийской контрразведки полковником Ахмедом Сувейдани, прославившимся разоблачением Эли Коэна.
Организовать эту встречу было нелегко. Сувейдани, исполнительный и способный офицер, фанатично ненавидел Израиль.
— Я могу уделить вам лишь десять минут, — сказал он адвокату.
Француз поежился под немигающим взглядом этого человека.
— Израиль уполномочил меня сообщить вам, г-н полковник, что против президента Сирии Амина Хафеза составлен заговор. Мосаду известны все подробности, включая имена заговорщиков и время подготовляемого переворота. Все эти данные, вдобавок к деньгам и медикаментам, будут храниться в сейфе в Никосии. Ключ от него вы получите в тот день, когда будет помилован Эли Коэн.
Адвокат перевел дыхание. Сувейдани молчал. Потом встал и произнес: — В эту минуту я жалею, что мои принципы не позволяют мне вступать в сделку с врагом. Я ведь присягал президенту Хафезу в верности…
Президент Хафез склонялся к тому, чтобы судить израильского шпиона открытым судом и придать всему делу общественный резонанс. Президента поддержала группа офицеров, командующих боевыми частями на Голанских высотах. Но влиятельные офицеры генерального штаба, в основном, те, кто поддерживали тесные контакты с Эли Коэном, всячески противились открытому суду. Они боялись, что на открытом судебном процессе будут названы их имена, и потому требовали немедленной казни человека, который так много знал.
Эта внутрисирийская борьба, сопровождавшаяся взаимным ожесточением, не облегчила участи Эли Коэна. Напротив. Его отдавали палачам то одного, то другого враждующего лагеря. И каждая из сторон старалась получить от него компромат на противников.
Судьба Эли Коэна была решена, как только выяснилось, что он стал орудием в не утихающей в Сирии внутриполитической борьбе.
Поэтому Израиль не только не смог спасти своего лучшего агента, но даже тело его не получил для захоронения на еврейском кладбище.
ПОЕДИНОК
Странная история произошла с Ибрагимом, жителем Восточного Иерусалима, когда он возвращался
На мосту Алленби сотрудники израильской администрации встретили Ибрагима с необычайной сердечностью. Не в первый раз навещал Ибрагим своих родственников в Аммане и всегда часами простаивал в длинных очередях под палящим солнцем, выполняя всяческие формальности, тщательно продуманные изощренными умами израильских бюрократов.
На сей раз все было иначе. Ибрагим, мужчина в расцвете сил, худой и поджарый, как афганская борзая, убежденный холостяк с длинным, похожим на складной нож телом, по профессии — физик, а по роду занятий — безработный, сразу насторожился, когда израильский пограничник, раскрыв его паспорт, сказал с подкупающей теплотой:
— С вами хотят побеседовать, Ибрагим.
Его привели в барак, где навстречу поднялся крепыш в военной форме без знаков различия на выцветшей гимнастерке. Одарив Ибрагима улыбкой и с чувством пожав его руку, крепыш сказал:
— Отныне вам не придется простаивать в очередях, выполняя наши глупые формальности. Мы знаем, что у вас родственники в Аммане. В дальнейшем вы сможете посещать их, когда вам заблагорассудится. О, не благодарите нас, — поднял крепыш вверх мускулистую руку, хотя изумленный Ибрагим и не собирался благодарить. — Мы слышали о вас много хорошего. Вы еще убедитесь, что с нами можно ладить. Единственная просьба: зайдите завтра в наш спецотдел в Иерусалиме. С вами хочет познакомиться Давид. Пока же ваш паспорт останется у нас. А теперь вы свободны и можете ехать к родителям. Всего наилучшего.
Растерянный Ибрагим с трудом выдавил слова благодарности и вышел. Сел в такси, отправлявшееся в Восточный Иерусалим. На душе было неспокойно. В голове мелькали хаотичные мысли: «Чего хочет от меня этот крепыш? Почему именно меня вытащили, как рыбку, из длинной очереди возвращенцев? Почему крепыш оставил у себя мой паспорт? Чем я заслужил столь особое отношение? И кто такой этот Давид? Почему я должен к нему идти? А может мной заинтересовалась израильская разведка, желающая выяснить причину моих столь частых поездок в Амман?»
Ибрагим старался отогнать беспокойные мысли. «Ничего страшного, — утешал он себя. — Скажу Давиду, что ищу работу по своей специальности, что ради этого я готов отправиться даже в ад. Безработный физик быстро теряет квалификацию. Он должен это понять. Я объясню, что в Аммане живут мои родственники, желающие мне помочь. Они солидные люди, далекие от политики, не желающие иметь с нашими экстремистами ничего общего».
И в родительском доме чувство беспокойства не оставляло Ибрагима. Ночью он долго ворочался. Не мог уснуть. С нетерпением ждал рассвета, чтобы отправиться к Давиду и покончить наконец с этим делом.