Хроники Кадуола

Вэнс Джек Холбрук

Несмотря на мрачное однообразие облачений, беседы отличались живостью и разнообразием обсуждаемых предметов. Все, казалось, говорили одновременно, прерываясь лишь для того, чтобы жадно глотнуть горячего чаю из керамической кружки.

Лефон Задори нашел свободный столик; им подали чай и печенье. Куратор смущенно поглядывал по сторонам: «Великолепие и роскошь, а также самое лучшее печенье — удел начальства, вкушающего нектар и амброзию в парадной трапезной князей Коневицких. Видел я, чем они там занимаются. У каждого три ножа и четыре вилки, чтобы разделывать одну несчастную селедку. А рожи свои ненасытные они утирают салфетками, из которых получились бы прекрасные

скатерти для наших столиков! Нам же, презренным подонкам общества, приходится довольствоваться малым, хотя и с нас дерут по пятнадцать грошей за порцию печенья».

«Я с другой планеты, и мои представления, возможно, наивны, — с напускной серьезностью отозвалась Уэйнесс, — но мне кажется, что у вас не все так плохо, как можно было бы себе представить. Например, я только что нашла в печенье не меньше четырех кусочков миндаля!»

Куратор мрачновато хмыкнул: «Это сложный вопрос, требующий тщательного анализа».

Уэйнесс не нашлась, что сказать, и беседа прервалась. Проходивший мимо бледный молодой человек с водянисто-голубыми глазами, настолько тщедушный, что его черная мантия, казалось, не содержала ничего, кроме воздуха, нагнулся и стал что-то говорить на ухо Лефону Задори. Локоны плохо причесанных русых волос прилипли к его покрытому испариной лбу; с точки зрения Уэйнесс, он выглядел явно нездоровым. Юноша бормотал с нервной настойчивостью, постукивая пальцами одной руки по ладони другой.

Мысли Уэйнесс разбрелись, полные уныния и разочарования. Сегодня утром ей не удалось найти никакой полезной информации, а извилистая тропа, ведущая из архива Общества в музей «Фунусти», оборвалась. Что дальше? В принципе она могла бы попробовать проследить каждое из имен покупателей, зарегистрированных «Галереями Гохуна», в надежде на то, что кто-нибудь из них приобрел третью партию документов. Но задача эта представлялась настолько непосильной, а вероятность успеха — настолько ничтожной, что до поры до времени она решила даже не помышлять о подобном начинании. Вернувшись к восприятию действительности, она поняла, что стала предметом оживленной дискуссии — Лефон Задори и его приятель продолжали шептаться, по очереди высказывая какие-то мнения и каждый раз поглядывая на нее, будто для того, чтобы убедиться в справедливости своих замечаний. Усмехнувшись про себя, Уэйнесс притворилась, что ничего не замечает. Она вспомнила о проекте строительства величественного нового комплекса главного управления Общества. Жаль, что эта идея не осуществилась! Под бдительным оком графа де Фламанжа и других щедрых спонсоров, озабоченных судьбой своих пожертвований, Фронсу Нисфиту не удалось бы безнаказанно грабить имущество натуралистов. Уэйнесс попыталась представить себе, к чему привело бы такое развитие событий… и новая мысль начала проникать в ее сознание.

Странный приятель Лефона Задори наконец выпрямился и куда-то поспешил; Уэйнесс с удивлением смотрела вслед его напоминавшей огородное пугало фигуре, быстро пробиравшейся между столиками к выходу из кафетерия и сохранявшей равновесие на поворотах благодаря неожиданным взмахам длинных нервных рук.

Задори повернулся к Уэйнесс: «Талантливый парень! Таддей Скандер — вы о нем не слышали?»

«Нет, не припомню».

Лефон Задори снисходительно поиграл пальцами в воздухе: «Есть такие...»

Уэйнесс не дала ему договорить: «Простите, пожалуйста — мне нужно срочно кое-что проверить».

«Разумеется!» — откинувшись на спинку стула, Лефон Задори скрестил руки на груди и наблюдал за девушкой с бесстрастным любопытством.

Уэйнесс заглянула в боковое отделение своей наплечной сумки и достала страницы,

скопированные в «Галереях Гохуна» — перечни содержимого первой и второй партий имущества, проданного Нисфитом. Раскладывая списки на столике, она тайком покосилась на молодого куратора из-под опущенных ресниц — тот сохранял полное безразличие. Уэйнесс поморщилась, криво усмехнулась, слегка повернулась на стуле; от пристального изучающего взгляда Лефона Задори у нее мурашки бежали по коже. Уэйнесс нахмурилась, шмыгнула носом — и решила впредь игнорировать куратора по мере возможности.

Внимательно просматривая перечни один за другим, она с удовлетворением убедилась в том, что память ее не подвела. Содержимое ящиков, проверенных в музее «Фунусти», не упоминалось в сохранившейся документации «Галерей Гохуна» — ни биографические брошюры, ни генеалогические трактаты, ни документы, относившиеся к проекту нового главного управления Общества натуралистов.

«Странно! — подумала Уэйнесс. — Неужели аукционеры пропустили столько материалов?»

Неожиданно она поняла, чем объяснялось такое несоответствие, и почувствовала укол возбуждения. Все было очень просто — так как материалы не были учтены «Галереями Гохуна», значит, они поступили из другого источника.

Откуда?

И — не менее важный вопрос — когда? Если музей «Фунусти» приобрел документы Общества до того, как Фронс Нисфит занял должность секретаря, происхождение этих документов не имело значения.

Уэйнесс засунула списки обратно в наплечную сумку и оценивающе посмотрела на Лефона Задори, встретившего ее взор с каменной невозмутимостью.

«Я должна продолжить просмотр документов», — заявила Уэйнесс.

«Как вам угодно, — куратор поднялся на ноги. — Мы не брали добавок; с нас причитается только тридцать грошей».

Бросив быстрый взгляд на Задори, Уэйнесс промолчала и выложила на столик три монеты. Они вернулись в комнату со столом и ящиками. Лефон Задори величественно указал на стол: «Прошу заметить! Я был совершенно прав — никто ничего не тронул!»

«Очень рада, — отозвалась Уэйнесс. — Если бы что-нибудь пропало, всю ответственность возложили бы на меня, и мне пришлось бы дорого заплатить за неосторожность».

Куратор поджал губы: «Такие случаи редки».

«Мне повезло — у меня есть возможность консультироваться со специалистом, — продолжала Уэйнесс. — Насколько я могу судить, ваши познания носят глубокий и всесторонний характер».

«По меньшей мере я стараюсь действовать в рамках профессиональной компетенции», — скромно возразил Лефон Задори.

«Не знаете ли вы, случайно, как и когда ваш музей приобрел эти материалы?»

Лефон Задори надул щеки: «Нет, не знаю. Но могу быстро узнать, если вас это интересует».

«Меня это интересует».

«Тогда подождите минутку», — куратор направился в соседний зал и уселся в одной из ниш перед компьютерным экраном. Постучав по клавишам, он вгляделся в экран и резко вскинул голову — по-видимому, этот жест свидетельствовал о поступлении потока информации с экрана в мозг куратора. Уэйнесс наблюдала за ним, остановившись в дверном проеме.

Лефон Задори поднялся на ноги и вернулся в комнату, тщательно закрыл за собой дверь и продолжал молча стоять, как человек, одолеваемый множеством неразрешимых загадок. Уэйнесс терпеливо ждала. В конце концов она спросила: «Что вам удалось узнать?»

«Ничего».

Уэйнесс постаралась переспросить не слишком плаксивым тоном: «Ничего?»

«Я узнал, что интересующая вас информация недоступна — если вам больше нравится такая формулировка. Мы имеем дело с пожертвованием анонимного доброжелателя».