Хроники Кадуола
Шрифт:
«Стоимость перевозки плюс десять процентов. Дешевле не бывает».
Намур успокоился: «По крайней мере наш разговор начинает приобретать какой-то смысл. Сколько йипов потребуется? Еще шестьсот?»
«Двадцать тысяч человек, по десять тысяч мужского и женского пола, не старше тридцати лет. Все эти молодые люди должны быть совершенно здоровы, в том числе в отношении умственного развития и психики. Таковы мои условия, и они должны соблюдаться неукоснительно».
У Намура отвисла челюсть: «Это очень крупный заказ!»
«Напротив, он недостаточен для решения вашей основной проблемы, —
Намур понизил голос: «И все же я не могу взять на себя такое огромное обязательство без предварительных консультаций».
Бардьюс безразлично отвернулся: «Дело ваше».
«Один момент! — оживился Намур. — Вернемся к подводной лодке — как насчет доставки?»
«Доставить аппарат нетрудно. Мне принадлежит очень большой транспортный корабль, позволяющий перевезти всю подводную лодку целиком. Я мог бы предоставить этот корабль в аренду на тех же условиях, что и в случае перевозки йипов».
Намур кивнул: «И вы гарантируете конфиденциальность?»
«Мне ничего не нужно знать. Погрузите лодку и увезите ее на Тирхун, в систему Канопуса или на планету Макдудла, куда угодно — мне все равно. Я не буду никому предлагать информацию, относящуюся к этой сделке. Но если меня станут допрашивать в МСБР, я скажу им все, что знаю — а именно, что я продал вам подводную лодку».
Намур поморщился: «Я скоро смогу дать вам определенный ответ».
«Поторопитесь — я улетаю с Кадуола буквально с минуты на минуту».
Намур вернулся в мрачном настроении. Ничего хорошего он сообщить не мог. Умфо йипов Титус Помпо — то есть Симонетта — не разрешил вывозить такое количество йипов на таких условиях; если Бардьюс желает получить двадцать тысяч йипов, он должен принимать йипов всех возрастов, от мала до велика. Бардьюс ответил, что допускает включение в контингент некоторого числа здоровых во всех отношениях йипов в возрасте от тридцати до пятидесяти лет, без преобладания лиц какого-либо определенного возраста. На дальнейшие уступки он не пошел — сторонам, представляемым Намуром, приходилось либо принять условия сделки, либо забыть о ней.
Намур неохотно согласился с этими требованиями, и Бардьюс своевременно выполнил свою часть обязательств. На Рейю прибыл огромный грузовой корабль, поглотивший подводную лодку и выбывший в неизвестном направлении.
Прошел месяц, и Бардьюс начал терять терпение. Наконец первую партию йипов — тысячу человек — доставили в назначенный проверочный пункт на планете Меракин; оттуда они должны были продолжать путь до Розалии. Группа врачей провела обследование и сразу выяснила, что условиями Бардьюса полностью пренебрегли. Возраст половины прибывших составлял от тридцати пяти до семидесяти пяти лет. Из них никоторые страдали рахитом, другие — старческим слабоумием; иные не могли говорить, только бормотали что-то невразумительное. Среди молодых людей каждый второй был уродом, инвалидом, больным или помешанным. Остальные отличались придурковатостью или сексуальной дезориентацией. Эти люди никак не могли внести полезный вклад в осуществление печально-сладостной мечты, которую Бардьюс надеялся воплотить на идиллических Таинственных
Бардьюс решительно отказался принимать этот сброд. Он отыскал Намура; тот изобразил замешательство, смешанное с веселостью, как если бы затруднялся объяснить капризы Титуса Помпо (то есть Симонетты). Бардьюс немедленно перешел к делу. Он потребовал надлежащего выполнения контракта. Намур согласился с тем, что имели место серьезные недоразумения, и обещал сделать все от него зависящее для того, чтобы исправить положение вещей — хотя, конечно же, он ничего не мог гарантировать.
Шло время. В один прекрасный день Намур явился на ранчо Стронси с разочаровывающей вестью; по его словам, Титус Помпо заупрямился. Теперь он не желал расставаться с таким количеством подданных, если Бардьюс не согласится подсластить сделку несколькими дополнительными уступками, такими, как поставка четырех боевых автолетов класса «Стрэйдор-Ферокс».
Бардьюс не стал даже выслушивать Намура до конца: первоначальный контракт подлежал неукоснительному выполнению. В противном случае Бардьюс обещал принять принудительные меры — в том числе, возможно, по отношению к самому Намуру.
Намур отреагировал печальным смехом. По его словам, от него уже ничего не зависело. Бардьюс пожал плечами и заметил, как бы между прочим, что он мог потопить подводную лодку в любой момент, когда у него возникнет такое намерение. Если в этот момент подводная лодка будет использоваться по назначению — тем хуже для тех, кто окажется на борту.
Намур был искренне поражен: «Как это возможно?»
«Каким образом это произойдет — не имеет значения; важен результат».
Намур, теперь несколько подавленный, больше не предлагал компромиссы. Он обещал разъяснить позицию Бардьюса другим заинтересованным сторонам и удалился.
«Так обстояли дела, — сказал Бардьюс Глоуэну и Чилке. — В конце концов Намур решил, что проблему легче всего решить, уничтожив ее источник. Он завербовал Альхорина, и они вместе устроили мне засаду у замка Бэйнси».
Глоуэн спросил: «И что же теперь? Каковы ваши планы?»
Левин Бардьюс тихо ответил: «Я человек практичный, мне чуждо тщеславие — по меньшей мере, я стараюсь себя в этом убедить. И тем не менее…» Он замолчал. Когда Бардьюс заговорил снова, связь между уже произнесенными словами и следующими не сразу стала очевидной: «Персонал МСБР в Портм'oне не может найти никаких следов Намура или «Флеканпрона». Несомненно, на Розалии Намура нет, и он улетел на моем звездолете».
«Если Намур считает, что вы мертвы, скорее всего, он отправился на Кадуол».
Глядя в потолок, Бардьюс произнес голосом, напоминавшим скрежет металла: «Если так, мы очень скоро встретимся».
Глоуэн встрепенулся: «Вы собираетесь на Кадуол?»
«Как только я смогу встать с этой постели и ходить, не падая носом вниз на каждом шагу».
Глоуэн задумался. Бардьюс не стал бы отправляться в такой далекий путь после такого потрясения только для того, чтобы встретиться с Намуром, какое бы удовольствие ему не доставила эта встреча. Наверняка у него были и другие соображения. Глоуэн не хотел задавать лишние вопросы, но спросил все равно: «Зачем вы летите на Кадуол?»