Хроники Красного Литейщика
Шрифт:
Вот так сейчас выглядел некогда Аполлоноподобный Алексей Золотарёв. Когда-то давным-давно, в прошлой жизни, которую он потерял, его называли Алекс Золото — мечта всех лиц противоположного (и не очень) пола Красного Литейщика.
В восемнадцать лет Алекс открыл первую контору по продаже заграничного шмотья. В двадцать, держал десяток продуктовых магазинов. В двадцать три основал швейную фабрику «Клеопатрушка». В двадцать семь владел группой компаний «ИДА» — Императорский Дом Алекса. Жизнь — полная чаша. Чего ещё желать рядовому гражданину? Алекс не был вундеркиндом, ему
Но всему есть предел. Он обозначился в виде близкого родственника мера, который настоял на введение в совет директоров «ИДЫ» своего человека. Отказывать было нельзя, иначе бизнес может столкнуть с не преодолимыми преградами. Потом пришлось взять ещё одного свояка и ещё одного. Алекс понял, что это начало «относительно честного» отжима бизнеса. Он был прав. Через три года, не смотря на его отчаянное сопротивление, пришлые доброхоты нашли способ вышвырнуть Алекса из своей же фирмы, лишив всех активов.
После этого, чтобы он не предпринимал, каким бы делом не пробовал заняться, всё заканчивалось полным фиаско. Это было началом нескончаемого стресса и падением на дно общества. Так «Аполлон» превратился в ста восьмидесяти четырёх килограммовую жиробасину, которую массово отвергал любой работодатель. Само присутствие Алекса на собеседовании в офисе вызывало блевотное отвращение у сотрудников. В такую, провонявшую горьким потом человекообразную слизь обернулся некогда удачливый предприниматель с фигурой атлета.
Чтобы хоть как-то прокормиться, Алексу пришлось распродать все вещи, оставив только стол, стул, матрас неработающий холодильник и старый радиоприёмник на батарейках, из которого он узнавал о событиях в мире и городе.
Сегодня Алекс вновь вернулся с пустым карманом, никто не хотел иметь с ним дел. Он уже не пытался куда-либо устроиться, а лишь занимал деньги у оставшихся друзей, знакомых и соседей, брал в мелких банках невозвратные кредиты. Всё чаще и чаще в дверь ломились коллекторы и представители ЖКХ, ожидавшие оплаты по давно просроченным платежам.
Десять минут назад, самый добрый и безотказный сосед дядя Ваня, послал его на три буквы, услышав о том, что Алекс не может вернуть три старых долга и пришёл за новым.
Алекс закрыл входную дверь, поплёлся в комнату, потом на кухню. По привычке заглянул в холодильник. Там было пусто и пахло сыростью. На средней полке стояла давно опустевшая банка из-под килек в томатном соусе. Алекс поднёс жестянку к носу, понюхал, бросил обратно. Даже запаха рыбы не сохранилось.
Он набрал в кружку из крана холодной воды, (горячую отключили за неуплату) пошёл в комнату уселся за липкий стол, включил дребезжащее радио. Из динамика послышалась реклама чего-то дорогого и недоступного. Алексу вспомнилась его прежняя роскошная жизнь усыпанная деньгами, сдобренная красавицами и эксклюзивными иномарками. Он в сердцах швырнул кружку в окно.
Засаленное стекло приняло на себя неожиданный удар, но не разлетелось на куски, а покрылось причудливым узором из трещин и трещинок. Алекс выключил радио, обхватил голову руками. Так, то всхлипывая, то причитая, досидел
Наконец успокоившись, отправился спать. Лёг на расстеленный на полу сплющенный матрас, укрылся пыльной шторой, подложил под голову кипу газет. Под заунывное урчание пустого желудка Алекс смотрел на разбитое оконное стекло. Изучал рисунок трещинок, блики краёв, мерцавшие в свете поднимавшейся луны.
Когда она полностью взошла и её свет, словно луч проектора проник в квартиру, Алекс оказался в центре спроецированного трещинами изображения. Внезапно оно приобрело законченную форму. Линии и изгибы сформировались в странный, апокалипсический рисунок. Как только это произошло, мучавшийся от голодной бессонницы Алекс тут же забылся глубоким сном. То, что произошло дальше он не смог индетифицировать ни со сном, ни с явью. Это было где-то между.
Он проснулся от прикосновения к плечу. Тут же сел, огляделся, рядом никого не было. Из темноты коридора до него донёсся шум, больше похожий на шелест.
Алекс тяжело поднялся, пошёл в коридор. Что-то заставило обернуться, и он увидел тени людей, будто бегущих подальше от этого места. Из коридора вновь донёсся шелест.
Он вошёл в подозрительно упругую, сопротивляющуюся его движениям тёплую тьму, разделённую на части полосами холода. Показалось, будто он идёт в ночи через озёрную воду, местами прогретую жарким днём. Теперь шум доносился из-за двери, с лестничной площадки. Алекс аккуратно прильнул к глазку.
В подъезде моргала лампа. Она, то ярко светила, то тускнела, то вовсе тухла на некоторое время. В момент перехода от света к тьме и обратно, что-то мелькну перед дверью.
— Дядя Вань, — почему то спросил Алекс, — это ты?
Лампа погасла, что-то невидимое во тьме, опёрлось о дверь. Алекс стал медленно поворачивать вертушку цилиндра. На мгновение остановился, какая-то другая, животная сущность внутри него сжалась от страха. В дверь гулко толкнули. Алекс пересилил животный инстинкт и провернул вертушку до конца, распахнув дверь. Чудовищной силы ветер ударил в грудь, а затем в квартиру проникла мощная волна грязной воды, нёсшая в себе обломки дерева и мелкие камни….
Алекс проснулся от ярких солнечных лучей согревавших лицо. Оторвал от кипы газет вспотевшее лицо с отпечатком текста, откинул в сторону штору, сел. Всё тело ломило от боли, будто вчера скатился вниз по ступеням до первого этажа. Алекс поднялся на ноги, зашагал в ванную. Умылся и застыл. Из зеркала на него смотрел совершенно другой человек. Точнее внешне он оставался Алексом-жирдяем, но что-то внутри него изменилось и это что-то отражалось на лице и в глазах.
Алекс прошёл на кухню, распахнул окно, вдохнул утренний воздух. Внутри него всё переворачивалось, распадалось, собиралось и перекручивалось словно кубик-рубик. Разгоралось неизвестное ему душевное пламя. И вот внутренние механизмы, шестерёнки и узлы собрались в одно целое и застыли, ожидая приказа. Алекс почувствовал необычайный подъем и силу, поначалу испугавшую его.